Она стеснялась нежности своей,
Улыбки и застенчивого взгляда,
Ей не хватало музыки дождей
И солнечных аккордов листопада.
Она слагала грустные стихи
Тоскливыми, бессонными ночами,
Раскаяньем платила за грехи
И бредила вишневыми очами.
Она хотела губ его и рук,
Ждала, о счастье призрачном мечтала.
И даже ночь стеснялась мыслей вслух,
Когда она стихи ему читала.
А он ее почти не замечал,
Не звал в стихи свои из ниоткуда,
Не вспоминал, не думал, не скучал,
Не верил, что она простое чудо,
Пришедшее к нему их лунных снов,
Прильнувшее строкой своей несмелой
К его душе… А он был не готов
Стать королем для грустной королевы,
Которая стеснялась чувств своих,
Стихов и снов, где он и был, и не был,
Где он делил с другою на двоих
Стихи и слезы пасмурного неба
Своей судьбы.