обещай, что мы никогда не станем как эти взрослые,
что живут с обидой на мир от выходных и до выходных,
убивают себя по-всякому алкоголем и папиросами,
становятся жалкой пародией на себя самих.

обещай, что мы не станем теми, кто не может жить без сигарет,
кто считает каждую копейку, копит сотни ненужных вещей,
кто на протяжении долгих десятков лет,
ложится в кровать с человеком,
к которому чувствует отвращение.

обещай, что мы не будем теми, кто живёт и не знает зачем,
кто может ранить сильней кинжала парой острых фраз,
обещай, что мы не станем теми, кто раздражается из-за мелочей,
кто не помнит, когда был счастлив последний раз.

обещай, что мы не вырастем теми,
кто просыпается с диким воем,
кто жалуется на судьбу за все свои провалы и неудачи,
обещай, что мы не станем роботами,
которых не трогает за живое
звук голоса человека за секунду,
как он заплачет.

обещай, что мы не станем теми,
кто решает проблемы при помощи ругани,
кто учиняет скандал из-за грязной тарелки, вечно считает деньги,
чей ребёнок просыпается среди ночи испуганным,
из-за криков в комнате через стенку.

обещай, что мы не будем взрослыми, что стеклянными глазами пялятся в телек,
что кричат до звона бокалов в серванте в спальне,
обещай, что мы никогда не станем теми,
чьим детям кошмары во сне кажутся счастливее, чем реальность.

обещай, что мы не проснемся теми,
чей ребёнок закрывается в душе,
включая воду, ревёт от ощущения острого одиночества,
переворачивает мокрую от горячих слёз подушку,
обещай, что мы не будем теми,
чьи дети научились бесшумно плакать ночью.

обещай, что мы не станем теми,
кто после ссоры с боссом кричит на родных и невиноватых,
на кого смотрят дети с глазами полными бессилия и ужаса,
обещай, что наши близкие не будут слышать упрёков, укоров, мата,
что наши дети никогда не уснут с чувством своей ненужности.

обещай, что мы не станем теми, кто
срывается на самых близких,
кто винит кого угодно, но не себя в причинах своих же бед,
чьи дети, ложась спать, до мелочей продумывают планы самоубийства,

обещай, что мы не станем теми,
кто стал до тошноты противен самому себе.