Шуршит за рамой дождик виноватый,
Сирени одевая в гололёд.
Ещё чуть-чуть, и в прошлое уйдёт
Скандальный год две тысячи двадцатый.
Итожа скорби, страхи и тревоги,
Завяжет память грусти узелки
И впишет две зелёные строки
На сером поле года — две дороги.
А те, которым выданы запреты
Напуганным двадцатым, подождут.
Не тороплюсь отдать его под суд
За боль моей растерянной планеты.
Прощу ему несбывшиеся встречи,
Сомненья, одинокий жалкий март
И августа безумного азарт —
Тупого зла оскал нечеловечий.
Прощать ушедших — правильно и мудро.
И я шепну ему: благодарю
За розовую майскую зарю,
За летнее оранжевое утро,
За прелесть голубого снегопада,
За то, что в стих сплетаются слова,
И просто что здорова и жива.
Что Новый встречу — лучшая награда
За труд и за терпение. Ненастье
Двадцатому прощальную поёт,
Но поднят тост уже за Новый год,
За двадцать первый год! За мир, за счастье!