Коль досажденьем заставив нахмуриться,
спросит у вас социолог-лопух:
«Что было первым яйцо или курица?»,
первым, скажите, был, точно, петух.

И, разговор поддержав с собеседником,
бросьте с надвинуто-умным лицом:
«Курица явно была лишь посредником
меж петухом и куриным яйцом».

Также славяне решили сконфужено,
что в их деяньях не будет греха,
если они назовут год заслужено
годом не курицы, а петуха.

В жаркой пустыне и даже на полюсе,
если лежит кто ещё на боку,
будит покруче швейцарского «Ролекса»
соню того сразу «ку-ка-ре-кууу!»

Лет все шестнадцать, прожив в «резервации»,
но, всё же, вновь свой дождавшись черёд,
гребнем качая и шпорами бряцая,
к нам прилетает петух в Новый Год.

Чтобы весь год каждый был здоровёхонький,
творческий чтобы огонь не потух,
лучше пусть клюнет петух нас живёхонький,
чем клюнет жареный вдруг нас петух.

Птицу хохлатую жарю, ребята, я!
И в Новый Год этот без озорства
не покусится на нашу пусть пятую
точку виновник сего торжества.