Дика яблонька росла на опушке леса
И весной она была от цветов белеса.
Наливалися плоды мёдом золотистым
Источаясь до страды запахом душистым…
Бабье лето перешло в осень золотую
Гнутся ветви тяжело — их ветра штурмуют…
Осыпается приплод яблок перезрелых.
Полон яблоневый свод веток опустелых.
По листве опавшей ёж держит путь куда-то.
Смотрит — яблоками сплошь вся трава примята.
Чудо-яблочки в траве забродить успели
И в природном естестве понабрались хмеля.
Скушав яблоко одно, Ёжик вдруг воспрянул…
Дело сделало вино — стал колючка пьяным.
Распахнулася душа, в голове — стихия…
Пляшет Ёжик, шебурша, ловит эйфорию…
Не колючий больше он, мягкий и пушистый…
И красив он, и холён. Ладный, мускулистый…
Как же раньше мог в себе сомневаться ёжик?
Он в лесной-то голытьбе, минимум, вельможик.
Третье яблоко спорол, аж отвисло брюхо.
Он уже не Ёж — Орёл… Вот ведь медовуха.
Он, качаясь, в лес идёт, побазлать с медведем —
Враз медведя он порвёт, мигом обезвредит…
Поутру очнулся ёж — к верху пузом лёжа.
Жбан трещит, и в теле дрожь… — здравие негоже.
Кое-как воды отпил из ближайшей лужи,
И уныло повалил к дому неуклюже.
Дома ждёт его жена с выводком совместным…
Процитирует она монолог нелестный:
«Пьянь, рванина, папиндос», — много слов недобрых.
В общем, учинит разнос. Не ежиха — кобра…
Снова серых дней черёд монотонно хлынет.
У ежа полно забот, тонет он в рутине.
Только снятся иногда яблочек угодья…
Будет осень — он туда, непременно, сходит…