ГАДАЛКА
Мадам Цырульникова гадала по средам и воскресеньям. Удачно гадала, между прочим. Самое приятное, при процессе всякие гадательные термины не употребляла, а говорила понятным на Молдаванке языком. Не была она и цыганкой, что практически исключало, по мнению клиентов, обман и мошенничество. Тем более, умудрялось такое рассказать о прошлом посетительницы, что люди диву давались. Все в точку!
От желающих, ясное дело, отбоя не было. Народ суетился, требовал еще один приемный день учредить, но мадам отнекивалась, аргументируя высокой нагрузкой и слабым здоровьем. Насчет нагрузки не знаю, но насчет здоровья могу сообщить, что весу в ней было пудов восемь с гаком, а дворового коня Персика не на скаку — куда ему скакать? — а на ходу останавливала легко.
Сам процедура проходил так. С утра дня, предшествующего приему, записывались желающие. Не больше десяти — максимум двенадцати человек. Мадам сурово спрашивала имя, фамилию, адрес, род занятий. После чего назначала время. На сеанс отводилось тридцать минут. Ни больше, ни меньше. По песочным часам, кстати. Ни на какие досрочные вопросы мадам Цырульникова не отвечала:
— Все узнаете на сеансе!
И точка.
Консультаций типа «по-соседски» не признавала. Ни для кого. Даже для жены участкового Гриши. Так что, пришлось ему, как и остальным, платить за сеанс пять рублей. Да-да, пять рублей! Деньги, по тем временам, немалые! Но, если честно, никто из клиентов не считал деньги выброшенными. И прошлое мадам подробно обозревала, и будущее толково объясняла. С советами, кстати. А советы были чудо, как хороши. Все, кто им, на основании гадания, следовал, нарадоваться не могли. Ну, все сбывалось, причем, в лучшую сторону!
Конечно, ей завидовали. Заработок под пятьсот рублей в месяц. Никому такое и не снилось. Знающие люди утверждали, что больше получал только академик Филатов. Сами подумайте: кто всемирноизвестный академик, а кто мадам Цырульникова!
Но зависть людская едкой не была. Мало ли. Сегодня что-то злобное скажешь, а завтра приспичит на сеанс идти. А мадам-то все знает. Откажет в сеансе. Что тогда делать?
Но вот наступало время приема и люди робко подтягивались к крыльцу мадам Цырульниковой. Первая посетительница заходила в квартиру…
Да, кстати, почему, собственно, посетительница? Да потому, что к мадам ходили, в основном, женщины. Нет, конечно, попадались и мужчины, но эти исключительно смелые экземпляры были немногочисленны и почти растворялись в толпе женщин.
Ну, вот. Входила, значит, посетительница в полутемную комнату. Шторы задернуты, только на столике подле стула мадам настольная лампочка свечей в двадцать пять горит. С другой стороны столика стул для посетительницы. И все! Никаких тебе черепов, сушеных змей и прочей экзотики.
— Фамилия? — строго спрашивала мадам. — Имя? Отчество?
Уточнив анкетные данные, мадам разрешала посетительнице сесть и приступала к процессу. Из выдвинутого ящика стола доставалась колода…
Нет, давайте я вам на конкретном примере все покажу.
Вот пришла только что к ней Зоя Кирпичева, что аж с Госпитальной. На вопросы анкетные ответила, пять рублей авансом выдала…
Распечатала тогда мадам колоду и давай тасовать. Минут пять тасует.
— Потерпи, — говорит Зое, — девочка. Карты, они терпение любят!
Потом положила колоду перед Зоей, велела произвольно три карты добыть и ей, мадам Цырульниковой, не глядя отдать. Посмотрела на карты и Зое с укоризной такой:
— И не стыдно?
— О чем вы? — теряется Зоя.
— А воду кто в постель подливал? Ты ж не писалась в кровать, а притворялась, чтоб из детсада скорей выгнали!
— Я с мамой хотела жить, а не в саду… — признается Зоя. А потом спохватывается — да про это ж никто и знать не мог, кроме мамы. А мама с гадалкой этой даже незнакома… Чудо!
Дальше про школу речь пошла. И про кнопку химичке гадалка вспомнила, и про Игоря, с которым на лестнице Зоя целовалась. Сейчас не поцелуешься. Живет Игорь этот в городе Чебоксары, где, сволочь, после армии оженился.
А мадам, изложив все это, тем временем спрашивает:
— Что из будущего узнавать будем?
И сама предложила:
— Может о Ваньке Рыбальченко что-то узнать, девонька, хочешь?
Зоя от удивления только головой кивает. Надо же…
— Сядет твой Ванька, как пить даст, сядет не через неделю, так через две. Так что ты забудь о нем поскорей!
— Как сядет? — выдохнула Зоя, — Он же жениться обещал!
— Не успеет… И вообще надо получше знакомства на танцах завязывать! Вот Сережка-студент, чем не кавалер. И сохнет по тебе…
— Какой-то он мелкий…
— Зато инженером станет, семью прокормить сможет!
— И то верно… — соглашается пораженная ясновидением Зоя.
И уходит, озадаченная и благодарная.
А Ваньку таки посадили через десять дней! Представляете?
А Зоя вышла замуж за Сережку. А тот возьми и стань начальником цеха на мелькомбинате. Живут теперь замечательно.
Ну, как после такого к мадам Цырульниковой народ еще пуще не потянется. И шли, шли к ней Светы, Вали, Любы и даже сама Рахиль Абрамовна!
Ну, вот, прием мы вам описали. Обозначили, так сказать рабочий день мадам Цырульниковой. А остальные дни? Что она в остальные дни делала?
Про все дни не скажу, а про один из них попробую. Про тот день, когда шла запись на прием. После записи мадам собиралась на Привоз. Ну, вот такое у нее мишигине было, записала людей, взяла кошелку и на базар. В любую погоду! Ежели кто в спутницы навязывался, отшивала. Мол, надо походить, подумать, гадательной энергии набраться.
Шла, короче, одна. И вправду на Привоз. Только… Заходила в центральные ворота на Преображенской, тогда имени Советской Армии, и тут же выходила через ворота, что на Эстонскую ведут. Прямо против входа в зоопарк. Вот туда мадам Цырульникова и намыливалась.
Шла мимо клеток с обезьянами, мимо слона шла, всяких там львов с тиграми игнорировала. Короче до вольера с белым медведем доходила мигом. А там, за вольером в кустах скамейка имелась. А на скамейке, кто бы вы думали? Угадали! Конечно, мадам Гоменбашен! Как без нее?
Мадам Цырульникова подсаживалась, доставала список пациентов и отдавала мадам. Та читала, кивая головой. Мол, эту знаю, и эту… Бывало, конечно, что и мадам Гоменбашен информацией не располагала. Редко, но бывало. Раза три за все время.
— Ты этот клиентка перенеси! — требовала мадам.
Так и делали…
Обычно же, мадам все знала. Еще бы. И не только прошлое и настоящее, а и насчет будущего ясную картину обрисовывала. Чтоб все хорошо да удачно было.
Гадалка все записывала тщательно и разборчиво. Ведь это предстояло выучить!
Потом шел расчет. По два рубля за клиента.
Мадам Гоменбашен деньги брала. Немного тратила на себя, на названных внуков — Шурку и песика Тему, а остальное раздавала таким же одиноким старикам, как и она сама. На одежку, на лекарства, а, иногда, и на хлеб…
И все были довольны.