в озерной, тёмной, ледяной воде

русалочьего гребня разглядев

на дне узор заметный, ждём чудес.

и караулим

признание в небесном ведьмовстве:

закатный, дымный, невесомый свет.

узорчатым рисунком тонких вен
… показать весь текст …

у входа в ларек «алкоголь/сигареты» — коробка с бездомными звёздами,

укутаны ветхой рогожкой, пригреты, все самые яркие — розданы.

скуля, прижимаются к стенкам картонным, топорщат с ворчанием лучики.

прохожие — мимо усталой колонной, змеёй, к чудесам неприученной.

«вот этого мне!», заверну в одеяльце, пусть юрко за пазухой вертится

и колет ладони, кусает за пальцы —

ручное,
… показать весь текст …

***

/проблесковые всполохи красным и синим, и я падаю, падаю, руки раскинув,

и я слышу «авария» и «эклампсия», и это ни явь, ни сон/

дикий пляж. и Коцит антрацитово чёрен — эстуарий бесцветного мёртвого моря.

пыль из серого пепла и маковых зёрен — прибрежный сухой песок.

муляжи лежаков на ломти нарезают скелетами сумрак курортного рая,

с клавиш-рёбер шезлонга у самого края безвольно упала кисть.
… показать весь текст …

отделение патологии.
иззябшие, голоногие.
на стенах запреты —
нельзя-нельзя,
приказ министерства пятнадцать бис,
всяк заходящий боись-боись.
усталая врач говорит: сальпингит, тонус, опять лейкоциты повышены,
я бы вас всех из больницы вышибла,
старородящие доходяги,
кто же вас стерпит,
Господь всеблагий.
в ночнушках порванных, бесстыдно распахнутых,
дыша контрабандным табачным запахом,
соседки стращают новеньких чисткой без обезболивания:
… показать весь текст …

служим прошлому литургию, воет память, напав на след.

мы усталые и больные, обозлились, не повзрослев.

это жизнь метит шельму, детка. едко жжётся её тавро.

вьёт судьба кружевной виньеткой перекрестье привычных троп.

в дымке — тени и силуэты, невесомой канвы узор.

в хвойном, жарком тумане лета — бирюза, креозот, озон,

взмах качели в лазурь и мрамор, в поднебесную синь и высь.
… показать весь текст …