От сумрачных дворов и шума дискотек,
от проходных миров, друзей и алкоголя
и я, усталый раб, замыслил бы побег
туда, где счастья нет, но есть покой и воля.
Туда, где по ночам светло, как будто днем,
и небо вдалеке не отличить от моря,
когда, одежду сняв, мы за руки плывем,
а может быть, летим в замедленном повторе.
Но все совсем не так. Храни свою вину,
топи ее, топи — за наши несемнадцать.
За то, что столько лет любил тебя одну.
За то, что и теперь не смог тебе признаться.