Карина снова разбила зеркало. Микаэль смотрел на нее своими черным глазами дьявола из сто одного осколка.
Любимый умер сто один день назад, шагнув с десятого этажа красной многоэтажки в неизвестность. Он оставил ей кучу знаков на черной бумаге, где зашифровал какое-то послание.
Карина разгадала его сразу. Ночью, когда все уже спали, девушка с гладковыбритыми висками и серьгой ангела в ухе разговаривала с Черным Рыцарем на языке Региаута. Региаут стал их языком, благодаря которому Карина и Микаэль могли общаться даже после смерти. И вот, когда он умер, оставив ее и двух черных догов, Карина вспомнила их слова Региаута" Абшир юарг". Это означает «Я тебя люблю!».
Она разучилась плакать и кричать. Но когда ночью, после того, как часы пробивали ровно двенадцать, Карина поднималась на чердак с фигуркой чертика и двумя бокалами рома. Их любимый с Микаэлем напиток. Она завороженно смотрела на окно, открытое настежь, и ожидала его-своего Черного Рыцаря с такой же серьгой в ухе, как у нее, который ступал по коричневым облакам босыми ногами. Она протягивала к нему руки и утопала в объятиях.
Микаэль смотрел на нее долго, целуя больно губы до крови и жадно пил кровавые капли, пытаясь запомнить их соленый вкус. Карина улыбалась красным ртом и запивала тонкие струйки крови ромом. Они занимались любовью, часто произнося «Абшир юарг!» Микаэль застывал на мгновение, чтобы снова сфотографировать лицо любимой грешницы.
Внизу не спала мать. Рыдая от бессилия, она в который раз молилась святым о даровании рассудка дочери, которая говорила сама с собой на чердаке, где давным давно пахло болью. Но Карина спускалась вниз, облизывала истекающие кровью губы и ложилась перед домом на траву, произнося бесконечное «Абшир юарг!»
Мать укрывала ее пледом, не замечая, что по небу над их домом уходил ввысь человек в черном, оставляя темные следы на лунной дорожке.
Зеркало снова разбилось. Осколков осталось тридцать.
— Да!-девушка с гладковыбритыми висками закричала,-Микаэль, уже через тридцать дней я буду с тобой Там! И она плеснула в два бокала ром. Из тридцати осколков на нее смотрели черные глаза, в который сверкало счастье. Темное, странное, но понятное только им.
«Абшир юарг!»