Он, видимо, стал настоящей истеричкой в брюках. А Алена шла по жизни спокойно и уверенно, грязно и чисто воплощая в жизнь свои мечты.
К слову, мечты ее менялись со скоростью цен в раскрученных супермаркетах. Сегодня она хотела мороженое с фисташками, а уже через пару часов его, Павла. Через день Алену приглашали на очередное мероприятие по случаю выхода сто седьмой книги самого крутого автора детективов, и она улетала, уезжала, ускользала. Из его рук, губ. мыслей.
Нет. Он нагло врет и льстит самому себе. Павел жить не мог без этой бестии в вечно рваных штанах или вечно короткой юбке. Он ревновал ее с шизофреничной точностью. Он, как нерадивая школьница, обрывал телефон, в надежде услышать бестолковое: «Дааааааа?!»
И Алена потом, спустя несколько часов, минут, дней, даже недель, набирала его номер, разрешая свидание где-то там — на другом конце города в захолустном кафе с запахом шестидесятых. Они, одевшись, как всегда, не по погоде, заказывали пиво и соленых окуней с соусом чили. Жгло внутри, снаружи, жег вечер и жгла музыка.
Пара целовалась под звуки бьющихся стаканов и летящего джаза. Алена вела себя, как всегда, высокомерно и легко, а Павел страдал от бессилия и любви к этой непокорной и нагловатой фрейлин.
Что хотела Алена, знал президент Африки, слезы января и бармен придорожного кафе, но не сама Алена. Знал еще и Павел.
Они расставались со скандалами и битьем рюмок. И, забывшись в угаре ночи, молодой человек загадывал дишь одно, чтоб ее яд стал наконец смертельным. Яд ненавистной, ужасной, но самой любимой и желанной женщины на свете.
И последнюю каплю он еще не выпил…
Ольга Тиманова