Девчонка созрела. От кукол — в имаго.
Качаемся в ритм под коричневый шум…
Молчаньем своим она сводит с ума, но
ей нравится то, о чём я прошу.

Она не ревнует, не ждёт, не требует,
ей можно скормить разноцветную ложь.
Глаза её — синь мотылькового неба,
касанья — высокий вольтаж и дрожь.

Я пью её запах, и мне дурманится,
как сладостно приторный нарко-дым…
Она улетит… Но на пальцах останется
прозрачность её нутряной слюды.

У каждого человека в душе дыра размером с Бога,
и каждый заполняет её, как может… © Когда уйдём в заоблачные дали,
соври Ему, что я был идеален:
ни толстопуз, ни вяленый астеник,
не воскурял дурманящих растений
/короче, был активный некурун/,
и только — чёрный кофе поутру.
Соври Ему… ведь люди часто врут.

Но умолчи, как не давала спиться,
и лопнувшей реальности границы
текли ежевечерне жёлтым воском
и растекались по воде… На досках
из голых истин не уснёшь, а вера —
… показать весь текст …

Череп стал ульем,
гудящей норой,
чтобы под костной его кожурой
вызрела жалящим жгучим пло’дом
остроконечных желаний кодла:
тронешь —
и вырвется тёмный рой.

Дальше сценарий совсем дрянной
нашей невинности…
Вязну в сотах.

Чтобы не сблизиться ни на йоту,
сразу сожги из огнемёта
… показать весь текст …