Избери для жизни того, — кто находясь рядом с тобой, будет дышать так; будто окна его комнат заперты, а ты — воздух.

Я касался тебя словно скульптор, высекающий тело из стали; я был слеп, и совсем не ведал, — что ты тоньше хрустальной граали.

Касания правдивее всего. Её касания были способны обернуть пустыни его, — в необъятно величественные сады. Будь он путником, обессилившим в пути, — они бы стали единственным, спасающим его, — глотком воды; среди заледеневших айсбергов, — неопалимым жаром солнца, — пробираясь в глубь сердца его, как пробирается капля исцеляющей инъекции способная вернуть к жизни даже самого обречённого. И это не были касания её рук. Ибо руками, — так касаться невозможно.

Её портрет был создан им за две минуты и двадцать два года. Две минуты понадобились для того, чтобы заглянуть в её глаза и обнаружить в них сходство с двумя потусторонними галактиками, неизведанными и столь же пленительными, и двадцать два года на то чтобы суметь прочесть во взгляде этих глаз хоть что-то, кроме осознания того, что они, — необъятный галеон, с сокрытой в глубинах глаз, вселенной: а я блуждающий землянин, увидевший на дне их — целый мир.

Ни бездны познания, ни мудрость, ни все убеждения мира, лежащие на глубоководном дне твоих мыслей, не дадут ощущения, — подобного вкусу подлинного счастья. В этом необъятном мире, простилающимся от Феса до Антарктиды, — единственной верной для тебя истиной станет человек, с появлением которого ты обретёшь способность исцеляться.