На грубой шкуре куча шрамов и латы смяты как бумага
Лицо запрятано в забрало — оно изранено — так надо
И сталь меча покрыта кровью — чернеет, словно ржавый сок
И умереть еще не смеет, и убивать ведь не готов.
Не лечит раны глупый воин, скрыв свою жизнь под скорлупой
Нет, он не стар, с тоски не воет, другим не пишет приговор.
Его учил какой-то пес, служить отчаянно и верно,
Вот только если в спину нож — не объяснил, как это скверно.
Нет, он не ходит вдоль стены, прикрыв в спине торчащий ножик,
Уж…