Кони в воде, но колена, черти, шагают, но грудь,
Словно сквозь синее сено вечером выбрали путь.
Кудри плывут, но дорожке от серебристой луны,
Как середина гармошки свесилась в синие льны.
Девки их в поле встречают, ленты из кос разовьют,
В головы, в гривы вплетают, чудные песни поют.
Только один не дается, шелковой грудью хранит,
Мечется, стелется, вьется меж лошадиных ланит.
То упадет на колени, то среди серых подруг
Стонет, как лебедь вечерний, в сетях из девичьих рук.
Полно уж гневаться, Сашка. Помнишь, как в масленый день
Вез пас всю ночь нараспашку через огни деревень.
Во поло мы обвенчались, ты нам глазами светил,
А как перстнями менялись — очи на снег опустил.
Плачь же на темной дороге, быстрая девичья грудь,
И выговаривай слоги, те, что уже не вернуть.
Плачь, дуговой колокольчик, ибо на встречном коне
Женщина — нежные очи — предназначалася мне.
Спутник попасть ей не может в губы на быстром ходу,
Я запечатал их ложью, видно, себе на беду.
Дайте же мне середину, дайте я встану под кнут,
Чтобы рассек мою спину нежных волос ее жгут.