Леонид Енгибаров. Ни на кого не похожий клоун-виртуоз. Сказочник и философ. Блистательный мим. Боксер, гимнаст, сценарист, эквилибрист, корифей пантомимы, непревзойдённый «поэт движения». Мастер паузы. Человек, живший и творивший вне шаблонов поведения. Он выступал без традиционных атрибутов клоуна, париков и яркого грима. Его репризы были о вечном: вере и доброте, справедливости и чести, об одиночестве и суете, о ненависти и уважении. И о сердце клоуна, которое выплескивает боль. Не произнося ни единого слова. Клоун с печальными глазами ребенка и застенчивой улыбкой.
У меня дыхание сбивалось, когда я смотрела его щемящие постановки.
И при этом он успевал писать, не теряя ни одной свободной минуты даром: писал в ночных поездах, на вокзалах, в аэропортах, в антрактах, за столиком в кафе, на подоконнике гримёрной, в гостиничном номере… Короткие заметки, точнее сказать, изумительные короткие новеллы от нежнейшей, пронзительной лирики — до гротеска, драмы и трагедии, правильнее было бы назвать стихами в прозе. Звезды — его любимый лирический герой. И словно они нашептывали ему свои стихи и сказки.
«Величайшее искусство быть искренним, не будучи смешным», сказал О. Уальд. Это трудно и не каждому дано. И о чем-бы он не писал: о доброте, человеческом достоинстве, верности и чести, он оставался самим собой. (На первой странице его рукописи меня поразили простые слова, написанные без всякой патетики: «я был самим собой»).
И все-таки, в чем феномен его личности? И не только его. Будь то художник, поэт, писатель, да просто любого творческий человека? В чем разница между заурядностью и исключительностью? А просто посредственностям не хватает собственных миров, они пользуются чужой мебелью и смотрят на мир через замочную скважину.
Ведь бывает же так, один не может в радуге увидеть семь цветов, другой видит двести оттенков черного и пятьсот оттенков снега, одни чувствуют две тысячи запахов, другие — десять тысяч, одни певцы с трудом берут две октавы, другие -пять. А звук в пять октав - это уже космос. Это другой ритм восприятия мира.
Космос души этого великого мима, клоуна «с осенью в сердце» был настолько велик, что заставлял наши души смотреть вверх.
Он ушел в вечность в возрасте 37 лет. Хоронили его под проливным дождем. Казалось, что и природа оплакивает его.
Грустно…