Был взводный мал и неказист
В чужой заштопанной шинели,
Студент, филолог-пушкинист,
В бою ни разу не обстрелян.
Нелепо путая слова сухих команд,
Краснел изрядно
Наш кареглазый лейтенант,
Пришедший из зимы блокадной.
Но старшина — известный жмот —
Кулак показывал смешливым,
И чистил карабины взвод,
Пока кормили командира.
Авось догонит до весны
Солдатской кашей килограммы,
А там уже и край войны,
И пироги в саду у мамы!..
Но третий месяц мамы нет
В очередях за серым хлебом,
Лишь вдоль Невы — от санок след,
Ведущий почему-то в небо.
Сквозь мглу по Ладоге везли
В тулупах сгорбленные тени,
Теплушками — на край земли,
К истоку полноводной Лены.
Весной — призыв таких, как он.
Таких, как он?! Не верю, братцы!
Видать, напутал почтальон,
Вручив повестку ленинградцу.
Полгода — курсы под Москвой,
Науки воинской рутина,
Паёк нехитрый тыловой,
У глаз — глубокие морщины…
Во взводе помнят Сталинград,
Потери Курского излома,
Где каждый третий из ребят
Приник навеки к чернозёму.
И потому любой боец
Усвоил истину простую —
Три дня юнцу даёт творец
И ставит в списках запятую.
И вот решили старики, ну как —
По двадцать пять от силы —
Сынка от пули охранять,
Коль он пока худой и хилый.
Приказы строго выполнять
Тупой лопаткой в мёрзлой пашне,
И в карауле не дремать,
И не частить на трёхэтажном…
Резервный полк подняли рано,
Грузили спешно, кое-как,
В обрывках сонного тумана —
Уже в предчувствии атак.
На берегах Березины
Плацдармы роты занимали,
Когда четвёртый год войны
Отметку сделал на Скрижалях.
А наш безусый командир
Взрослел чрез каждую седмицу
Без довоенных хрупких лир,
Отведав пороха горчицу.
Была Варшава, а потом —
Холодный Одер одолели
Седым от памяти виском
Под ноты утренней шрапнели.
Уж капитан, и ордена
Нашли места на гимнастёрке,
Но есть всему своя цена,
И вкус победы будет горьким.
Не сберегли у вражьих врат
Бойцы мальчишку-капитана,
И я в потере виноват,
Но так болят от взрыва раны…
…Проходят годы, я живой,
Сроднились мысли с костылями.
Сынок, я здесь, веду свой бой —
Вы мне в апреле приказали…