Однажды я изживу эту страсть к речам,
Бессильную, невместительную, незрячую.
Всё то, что в словах так усердно и тщетно прячу я,
По буквам, по мановению, по ночам,
Разрушит предел языка, просочится вовне
И расправится в торжественной тишине.
И тогда на руинах меня, на обломках былого
Взойдёт новый порядок, величественен и прост.
И я уже не посмею сказать ни слова:
Я стану молчать о тебе молчанием звёзд.
Молчанием горных вершин на закатной заре,
Молчанием Бога, отражённого в серебре.
Так я оставлю призвание словострела…
Так стану писать наречием тишины…
И, опьянённые избавлением от предела,
Мои строки к тебе склонятся, обнажены,
И я оживу, изъявленная вполне,
Уповая, что ты по-прежнему внемлешь мне.