Будь верен в дружбе и верен в любви: остальных заповедей можешь и не исполнять.

«Что самое лучшее в прошедшем и давно-прошедшем? Свой хороший или мало-мальски порядочный поступок.
И ещё — добрая встреча: т. е. узнание доброго, подходящего, милого человека. Вот это в старости ложится светлой, светлой полосой, и с таким утешением смотришь на эти полосы, увы, немногие.
Но шумные удовольствия (у меня немного)? так называемые „наслаждения“? Они были приятны только в момент получения, и не имеют никакого значения для „потом“.
Только в старости узнаёшь, что „надо было хорошо жить“. В юности это даже не приходит на ум. И в зрелом возрасте — не приходит. А в старости воспоминание о добром поступке, о ласковом отношении, о деликатном отношении — единственный „светлый гость“ в „комнату“ (в душу)».

Тяжелым утюгом гладит человека Бог и расправляет душевные морщины.

В грусти человек — естественный христианин.
В счастье человек — естественный язычник.

Любовь подобна жажде. Она есть жаждание души тела (т. е. души, коей проявлением служит тело). Любовь всегда — к тому, чего «особенно недостает мне», жаждущему. Любовь есть томление; она томит, и убивает, когда не удовлетворена. Поэтому-то любовь, насыщаясь, всегда возрождает. Любовь есть возрождение. Любовь есть взаимное пожирание, поглощение. Любовь — это всегда обмен — души-тела. Поэтому, когда нечему обмениваться, любовь погасает. И она всегда погасает по одной причине: исчерпанности матерьяла для обмена, остановке обмена, сытости взаимной, сходства-тожества когда-то любивших и разных.