`
У каждой женщины в копилочке для задушевных разговоров хранится парочка (а у кого-то и поболее) уникальных историй про свои беременности и роды. И если в большой компании вдруг заходит такой разговор, то мужчины, как правило, снисходительно улыбаются и выходят покурить, а дамы, перебивая друг друга, хохоча и утирая невзначай навернувшиеся слёзы, начинают вспоминать, как это всё происходило именно у них.
Сегодня я тоже смело отпускаю представителей сильного пола от экранов их гаджетов, подпираю подбородок кулачком и мечтательно закатываю глаза…
***
Я была очень молодой будущей мамочкой, и потому смело могу утверждать, что нет ничего страшнее, чем попасть в роддом «на сохранение». Нет, со мной или ребёнком не было особенных проблем, просто врач решила перестраховаться и поколоть мне витаминчики. Но то, чего я там наслушалась, навсегда поселилось в моём подсознании. Опытные и не очень мамаши целыми днями рассказывали обо всех мучениях, через которые предстоит пройти роженице, о страшных трагедиях, когда-либо происходивших в этих стенах, о болезнях и патологиях, в общем, решительно обо всём самом-самом страшном, что только может быть в жизни матери. Однако, все эти байки о роняющих младенцев акушерках, родовых травмах, смертности детей по врачебному недосмотру не шли ни в какое сравнение с шепотом передаваемой из уст в уста историей о НЁМ…
Женский доктор Антон Павлович Синичкин внушал роженицам отнюдь не благоговейный ужас своим хамским отношением, нелецеприятными и частенько матерными высказываниями в адрес стонущих от боли девочек и их готовых вот-вот появиться на свет малышей, а также неодолимым пристрастием к крепким алкогольным напиткам. Поговаривали, что он мог явиться на роды в стельку пьяным и, пока женщина тужится, кричать ей в лицо примерно следующее:
— Чо орёшь, дура?! Больно тебе?! А с мужиками спать не больно было??? Рожай живей, корова!
Сама я доктора Синичкина видела всего один раз, когда он, величавый, седовласый, в кипельно-белом халате уверенным шагом ступал мимо меня вдоль больничного коридора. Грубым алкоголиком тогда он мне совсем не показался, но разве могла я не верить мамочкам, посещающим сие заведение уже не в первый раз и знающим весь медперсонал по именам?
Выписавшись после курса капельниц, я приехала домой и стала отчаянно бояться начать рожать в смену Антона Павловича. Все прочие проблемы и волнения отошли на второй план: я автоматически собирала «тревожный чемоданчик» и думала лишь об одном — только бы не ОН!
Роды начались глубокой ночью. Проснувшись от сильной боли, я долго боялась пошевелиться и ненароком разбудить мужа — вызывать скорую и ехать в роддом совсем не хотелось. Но он всё-таки проснулся.
— Что, началось? — вскочил он с постели и схватил телефон.
— Началось, — обреченно ответила я и начала одеваться.
Схватки были мучительными и долгими, и уже через несколько часов мне абсолютно ни до чего не было дела. Кто-то приходил, осматривал меня, говорил «Рано ещё», уходил и приходил снова. Потом мне поставили какую-то капельницу и надолго оставили одну…
— Вашу мать, вы совсем обнаглели?! — очнулась я от грозного мужского рёва, — Тут уже головку видно, а вы все чаи гоняете?!
Глаза мои широко распахнулись от ужаса — надо мной стоял красный от гнева доктор Синичкин… Прибежавшая на крик медсестра начала помогать мне спуститься с кровати, чтобы проводить в родзал.
— На-ко вот, капельницу держи, и пошли потихонечку, — взяла она меня за локоток и настойчиво поволокла вдоль коридора.
— Стоп! Подождите! — резко остановилась я и повернула в обратную сторону, — Я передумала. Я сегодня рожать не буду. Давайте завтра.
— Какое завтра? — чуть не в охапку сгрёб меня Синичкин, ласково улыбнулся и подмигнул, — Сейчас быстро отстреляемся, а завтра будет завтра.
И всё действительно прошло очень быстро и очень хорошо: Антон Павлович не только не ругался, но то и дело шутил, был в прекрасном расположении духа и всё время меня подбадривал. Зря я, выходит, так боялась.
P. S. второго ребёнка рожать ни разу не легче, чем первого — это очередная байка)))
© Записки ворчливой женщины