Молчанью — золота цена,
А речь бесценна, коль умна!
И в доме нашем — только мама говорила.
Еврейской мамы нет умней,
Я ей внимал, азохен вей,
И лишь вздыхал: «О, дай, Господь, мне силы!»
Молчанью — золота цена.
Я выпил чашу ту до дна,
С еврейской мамой не вступая в споры.
Друзья, о чём тут говорить,
Она задумала женить,
Меня женить! И, кажется, что скоро!
Она сказала мне: — Ефим,
Ты у меня совсем один,
Ты у меня красавчик, словно папа.
Но ты немножко размазня,
Ты должен слушать лишь меня,
Ну, а не то — я буду долго плакать.
О, Фима, Фимочка, Ефим,
Невест так много, ты — один,
И я одна, я у тебя до гроба.
Невест ты можешь приводить,
Но маме должен угодить,
И потому, смотри, сыночек, в оба!
Друзья сказали: — Старина,
Молчанью — золота цена!
Еврейский мальчик с мамочкой не спорит.
Невеста есть! Ну, красота:
Глухонемая сирота,
И пальчики оближешь, как готовит!
Вот я сижу и слёзы лью,
Я свою Розочку люблю,
На ней женюсь, простите меня, люди!
Она красива и умна,
Вполне еврейская жена,
И язычок остёр, защитой будет.
И очень скоро, только — ша!
Подарит Роза малыша, —
История, подобная библейской.
Исаак родил и я родил,
И этим маме угодил,
Ведь мама стала бабушкой еврейской!