Они хотели, чтобы я проговорился.
Чтобы признался, чего загадал,
— Что ты написал в записочке деду? —
Пытал отец, с лицом скучающего чекиста,
Который делает вид, что и так знает
Пароли и явки, а твои показания —
Просто формальность, нужная тебе
Гораздо больше, чем его ведомству.
Это и было самым подозрительным,
И я понимал, что ни в коем случае
Нельзя сдаваться. Вот уж фигушки.
«Дед, дорогой», — думал я про себя. —
«Не знаю точно, что они затеяли,
Но я — могила, я пойду до конца,
Я выполню все наши договорённости,
Никто ничего не узнает, и точка».
И что я получил за свой героизм?
Ни-че-го.
Ни енота, ни годового запаса жвачки,
Ни суперсилы, как в «Петрове и Васечкине»
Ни мучительной смерти нескольких учителей,
Ни полной отмены зимы на планете,
Ни даже тонны полукопчёной колбасы,
Что в девяностые годы вполне
Отвечало дыханию времени.

Дорогие дети (включая моих)!
Дам совет, к которому вы не прислушаетесь,
Но моя совесть будет чиста до скрипа:
Письма Деду Морозу работают эффективнее,
Если сделать одну неочевидную вещь —
ПОСТАВИТЬ РОДИТЕЛЕЙ В КОПИЮ.
Гарантий у вас всё равно не будет,
Но появятся шансы, реальные шансы.
Так что взвешивайте. каждое. слово.