Михаил Ботвинник и Гаянэ Ананова были абсолютными противоположностями, однако они прекрасно дополняли друг друга. Шахматист и балерина, еврей и армянка, он — невыносимый, тяжелый, атеист, она — нежная, светлая, религиозная. Друзья Ботвинника называли Гаянэ «призом для чемпиона», а он лишь улыбался. Только со временем легендарный шахматист скажет: «Жена сделала меня добрее».
Михаил Ботвинник навсегда стал легендарным человеком, ведь именно его называют первым советским чемпионом мира по шахматам. Как и полагается великим, рядом с гениальностью, умом «соседствовали» скрытность и прескверная настойчивость. О себе выдающийся шахматист говорил: «Положение мое сложное: по крови я — еврей, по культуре — русский, а по воспитанию — советский». Не раз сталкиваясь с антиеврейскими настроями по отношению к себе, Ботвинник, в отличие от других известных советских людей — «лиц еврейской национальности» — не поставил свою подпись ни на одном из антиизраильских коллективных писем.
О тяжелом характере Ботвинника говорили все, кому не лень. Однако, конечно, было это не без оснований. Как-то раз Михаил Моисеевич накинулся с претензиями на Гарри Каспарова, которого сам же и обучал шахматному мастерству, из-за того, что тот не захотел быть Вайнштейном по отцу и взял фамилию матери. «Вот я же не сделал этого, проявил характер!» — возмутился Ботвинник. «А какая была фамилия у вашей мамы?» — спросили шахматиста. Вдруг Михаил Моисеевич расплылся в улыбке: «Рабинович».
Во время работы шахматный король был особенно несносен. Представить, что такой требовательный, строгий, суровый человек когда-нибудь напишет в честь любимой целую главу в своих мемуарах, не мог никто из окружения шахматиста.
«1 мая 1934 года отправился я на Васильевский остров к Якову Рохлину, моему другу. Опаздывал: все уже собрались. Сели за стол. Глянул на свою соседку справа и обомлел… Жгучая брюнетка с черными-пречерными глазами, стройная и изящная. От нее исходило такое очарование! Лишь потом я понял, что Ганочка обладала способностью делать других людей добрее. И я этого не избежал… Провожал я Ганочку по ночному Ленинграду с приключениями: проливной дождь, мосты разведены. Под дождем моя прическа вконец испортилась, и я переживал, что не сумею понравиться хорошенькой девушке. Но страхи оказались напрасными. Домой шел очарованный этой удивительной и в чем-то загадочной девушкой», — писал Михаил Ботвинник о первой встрече с любовью всей своей жизни.
20-летняя Гаянэ была не только невероятно красивой, но и талантливой. Девушка не пошла по стопам отца, уважаемого профессора Ананова, а целиком и полностью отдалась балету. Была солисткой Мариинского театра, позже — Большого театра. Спустя год после знакомства они поженились.
Ботвинник вспоминал: «И стали мы жить втроем: моя мама (характер у нее был пресквернейший — об этом я предупредил свою невесту, как и о том, что со временем буду лысым), Ганочка и я. Но жена тут же добилась того, что ранее удавалось далеко не всем — мама, Серафима Самойловна горячо ее полюбила».
Гаянэ была рядом с супругом во время всех бед и радостей. Она искренне переживала за него, ездила следом на чемпионаты. Когда Ботвинник часами высиживал на турнирах без еды, жена не смогла с этим смириться и придумала интересный план. Пока остальные шахматисты скуривали пачки сигарет и пили кофе литрами, Гаянэ подсовывала супругу черносмородиновый кисель, чтобы хоть как-то уберечь его здоровье. Окружающие восхищались женой Михаила Моисеевича, в шутку называя ее «призом для чемпиона».
Вечно влюбленные супруги жили в гармонии и радости, вскоре в их жизни появилась дочка. Потом внуки… Казалось бы, счастье могло длится и дальше. Но у Гаянэ Давидовны диагностировали неизлечимое заболевание. Декабрьским вечером 1987-го Михаил Моисеевич зайдет в комнату к супруге и скажет: «Из моей молодости рядом осталась только ты». Она тихо ответит: «Я тебя не брошу». А всего спустя несколько часов сердце Гаянэ Давидовны навсегда перестало биться.
В главе под названием «Жена» Ботвинник написал: «Да, сомневался я тогда в молодости, когда познакомился с Ганой Анановой, — жениться ли? Если бы я знал, какие ждут нас радости и печали, что бы тогда решил? Без колебаний предложил бы доброй и самоотверженной девушке стать моей женой».
Легендарный шахматист Михаил Моисеевич Ботвинник пережил супругу на 8 лет. Как он и хотел, урну с его прахом захоронили «рядом с Ганочкой».