ПЕРЕЧЕНЬ
Бледно-полосатое… Хм-м… Пожалуй, чуть красное… Хм… И слегка ванильное на ощупь. Куски ваты куски пирожного куски мертвых тараканов куски грязи, дерева, пыли… куски меня. Точнее того, что двигает левой ногой, вращает правым мизинцем, поправляя очки.
- Джулия, — раздался голос матери, — иди ужинать!
Ужинать… Ужинать. Пора идти ужинать. Пора поставить эти ходули в вертикальное положение и ковылять по узкому темному коридору на звук гогота и хохм. Громкого гогота и отвратительных хохм. А Джулия — это я.
На кухне было светло и довольно жирно. Предметы вокруг злобно блестели. За столом сидели отец и два моих брата. Кто-то из них был старше… Кто-то из них. Мать ковыляла сзади. Она вошла в кухню и заперла за собой дверь.
- Сегодня я решился — таки взять кредит на новенький «Сумару» (или «Кумару» — я не расслышала), — сказал отец. — Поэтому, думаю, нам всем сегодня будет нелишним выпить немного бренди. А еще, встретил сегодня Пита. Мы с ним решили поехать на рыбалку в будущую субботу… Он все еще торгует в Оксфордбриджкентантаун, штат Алабама.
- А у меня в субботу экзамен по экономико-геометрическому анализу в сфере консалтинга и аудита, — сказал один из братьев. Голос его звучал гордо.
- Куски ваты, куски творожного крема, куски мертвых тараканов, куски грязи, дерева, куски пыли…
- Что? — спросил отец. — Джулия, не начинай опять! О чем ты говоришь?
- Галстук, запонка, левая заколка… Черные чуть сладковатые маслины… Черные…
- Не понимаю, — сказал отец.
Я вздохнула.
- Кумару, бренди, рыбалка, экзамен по какой-то херне…
- О чем это ты?
- Перечень. Это перечень.
Я замолчала. Какие они все идиоты. Я просто поддерживаю с ними разговор, я занимаюсь таким же дурацким перечислением, как они сами. Целыми днями сидят они так на кухне, в гостиной или еще где-нибудь и перечисляют, перечисляют, перечисляют… Перечисляют, перечисляют… Перечисляют… Все время… Даже в мыслях. Даже, наверное, во сне. Но не понимают, что перечислять можно и задом наперед, и наискось, и слегка перпендикулярно.
- Кутслаг, акнопаз, акдуб яаннофелет…
-Прекрати это! — сказала мать. — Слышишь?!! Прекрати немедленно!
Я пожала плечами. За окном начинался дождь. Я быстро доела рыбные грибы и ушла.
Дождь… Темнота… Чей-то голос… А может, крик, а может, вой… Кто-то, наверное, умирает сейчас. Вернее, кто-то однозначно умирает сейчас… Однозначно умирает. А я зябко ежусь и смотрю в окно.
Там горит соседский фонарь. А по дороге идут два упитанных парня. Они не братья, но близкие друзья. Я, кажется, слышу, о чем они говорят. Вернее, я знаю, о чем они говорят. «Гляди, какие кеды, какая куртка, как звякает брелок, как красив мобильный телефон!» Они широко улыбаются. У них обоих есть кеды, у обоих есть куртка, и их подружки — однотипные потаскухи из двух соседних киосков. Да даже если бы одна из них была учительницей в колледже, что бы это изменило?
Мать берет швабру и начинает ей тереть. Туда-сюда, туда-сюда. Она трет так каждое воскресенье… Туда-сюда. Потом она начинает мыть посуду. Сначала тарелки, потом стаканы, затем ложки, затем вилки. Потом она включает телевизор и начинает переключать каналы… по очереди… но я знаю, что она все равно остановится на 17-ом. На этом канале транслируют MTV. Если бы сейчас было утро, она остановилась бы на BBC, а если бы утро субботы — то на National Geographic. Через полчаса она польет цветы, через 45 минут — покормит собаку, через полтора часа ляжет спать. Она так делает каждый день, всегда в одном и том же порядке. А почему не наоборот?
Дождь продолжал стучать во все окна.
Отец будет курить сигары на веранде до двух часов ночи. Он любит подолгу курить сигары. А на веранду он выходит вовсе не оттого, что там свежий воздух и прохлада, а для того, чтобы никому не бросалось в глаза, что он занят бездельем.
Оба брата в разных комнатах играют в одну и ту же компьютерную игру. Суть игры в том, что какой-то дурак бегает по темной карте с топором (или мечом, или луком — неважно) и убивает всех встречных. Этими встречными дураками тоже управляют люди, которые, как и мои братья, сидят за компьютерами и играют… По всей стране… По всему миру. Сидят за компьютерами и играют. Получается, что всем людям на самом деле хочется одного и того же — бегать вот так с луком по бескрайним просторам и убивать всех подряд…
Мама часто спрашивает меня: «Джулия, почему у тебя совсем нет друзей?» У меня нет друзей, потому что все люди вот так курят сигары на веранде или смотрят MTV или играют в компьютер. И хотят заставить меня делать также, как они… хотят изнасиловать меня, заставить закурить и сесть за экран… Они преследуют меня, заглядывают в окна, являются во сне, шепчут в душе под шум воды: «Джулия, иди к нам… Джулия… мы научим тебя! Иди к нам!» Я не хочу к вам! Не хочу!
На Кассиопее есть радужные велосипедные дорожки. Там всегда звездный ветер и космическая пыль. Там чисто, там кристально чисто и ясно. Там растут ледяные цветы и горят поэтические фонари. Там Хаос, там Бог. Там Тишина. Я катаюсь по этим дорожкам каждое утро, но никому об этом не рассказываю. Они могут подумать, что я сумасшедшая. Могут подумать…
Взять хотя бы этот плинтус, на который я смотрю, лежа на полу. Казалось бы, это совершенно ненужная вещь. Но зато он есть в перечне. Бригадир осматривал плоды своих трудов и перечислял: «Потолок, пол, дверь, окно… Ба! А где же плинтус?!» Пришлось его прилепить…
Мать вошла в комнату под утро, громко распахнув дверь.
- Ты же не спишь, Джулия? — спросила она. В ее голосе звучал металл.
- Теперь нет, — ответила я.
За собой она тащила тележку, как в супермаркете.
Она сунула руку в тележку и принялась вытаскивать из нее вещи, одну за одной. Плюшевый заяц без левого уха, табакерка, пуговица, брикет мороженого крем-брюле, куриное яйцо, сапог, левое ухо без зайца, тетрадь, говяжий язык, пассатижи… Она составила предметы в ряд и сказала:
- А теперь, Джулия, перечисляй! Перечисляй по порядку! И смотри, не ошибись! Будь хорошей девочкой… Все хорошие девочки перечисляют предметы.
Я расплакалась.
- Но я не хочу перечислять эти дурацкие вещи! Не хочу! Не хочу-у-у!!! Убери их к чертовой бабушке! Видеть их не могу.
Мать помрачнела.
- Хорошие девочки не ругаются! Перечисляй, кому говорят! — она взяла плюшевого зайца и сунула его мне прямо в нос. — Ну!!! Ну!!! Что это такое?! Давай, начинай перечисление!
Я вцепилась в зайца зубами и отгрызла у него правое ухо. Мать недобро глянула на меня, схватила пассатижи и принялась бить ими мне по голове.
- Ишь ты! Все… Все перечисляют, а она, видите ли, не хочет! Ну ничего! Я заставлю тебя! Ты будешь перечислять! Будешь!
Я вздрогнула и открыла глаза. Это был сон, всего лишь страшный сон. Хотя… На самом деле это было продолжение страшной реальности, в которой не только мать, но все, каждый день заставляют меня перечислять.
На Кассиопее сейчас неописуемо. Трансцендентно тому, что я вижу вокруг. Но сегодня страж меня туда не пустит. Все испортил чертов сон.
Я вышла из комнаты и медленно побрела по направлению к кухне. Вдруг я услышала шум мотора.
- Кто это, интересно? — раздался из кухни голос отца.
- Думаю, это доктор Хайдигерр, — ответила мать.
- Что? Зачем он здесь?
- Я решила, что стоит показать ему Джулию.
Этого еще не хватало. Я думала, матери надоело водить меня по психиатрам еще года три назад. Опять начинается…
Он вошел, упитанный, важный. Взгляд умный, пристальный, но не видящий. Он сел в кресло, напротив дивана, на котором сидела я.
Он улыбнулся, якобы понимающе, но на самом деле просто готовился начать перечислять…
- Как вас зовут? — спросил он наконец.
Крайне глупый вопрос для начала беседы.
- Джулия, — ответила я.
- А фамилия?
Доктор начинал меня раздражать.
- А черт его знает.
- Вы не помните свою фамилию?
- По-моему, я ее никогда не знала. Мне она ни к чему.
- Хм… А число сегодня какое?
- Ну, судя по погоде, апрель.
- А на самом деле?
- Получается, апрель.
- Вас сильно удивит, если я скажу, что на самом деле сейчас сентябрь?
- На самом деле… — я усмехнулась. — А как вас зовут?
- Доктор Джейсон Хайдигерр.
- А как вас зовут на самом деле?
- Э-э… — похоже он даже не понял вопроса.
Думаю, замешательство доктора не помешало ему поставить какой-нибудь диагноз. Мне он стал абсолютно неинтересен, и я не помню, о чем мы еще разговаривали. Он занимался все тем же перечнем, а иногда перечислял 5 — 6 слов и просил меня сказать, какое из них лишнее. Мне было смешно. Когда он ушел, я почувствовала себя усталой и раздраженной.
…Все-таки коричневое, разве что немного сапфировое. А на ощупь… На ощупь безвкусное.
Сегодня страж сказал мне, где выход…
Надо лишь закрыть дверь в спальню и подвесить это на трубе, а самой уползти через вентиляционную отдушину.
И я вечно буду кататься на велосипедных дорожках Кассиопеи.