Интеллектуальное блядословие длилось долго, но случилось то, что рано или поздно должно было случиться, то, что было заложено в самой природе постмодернизма — необратимое саморазрушение, и с гнилых голов посыпались венки. Бодрийяр возвестил начавшийся распад. Суть такова.
В 1981 году Бодрийяр употребил слово «постмодерность» в своей книге «Симуляция и симулякры», отметив, что постмодернизм способен подрывать устоявшиеся смыслы. В одном из тогдашних интервью месье Бодрийяр утверждал, что идея прогресса мертва — дескать, какой, вашу мать, прогресс — после Третьего Рейха, Аушвица и Хиросимы? В 1990 году в «Cool Memories 2», чуть переработанной и расширенной «Cool Memories» 1987 года выпуска, месье делает финт ушами:

Постмодерн — первый поистине универсальный канал коммуникации, вроде джинсов или кока-колы. Он в равной степени значим в Ванкувере или Занзибаре, в Чикаго или Будапеште. Это всемирный вербальный блуд.

Где-то в начале девяностых группа развесёлых дружбанов-гумусоритариев наклеивает на Жана ярлыки «гуру постмодерна» и «первосвященник постмодерна», и чуть позже — «последний столп постмодернизма». В 1993 году Жан уже вовсю плюётся и открещивается:

Постмодернизм, как мне кажется, в изрядной степени отдаёт унынием, а то и регрессией. Это возможность мыслить все эти формы через своеобразное смешение всего со всем. Я не имею с этим ничего общего. Это ваше дело. От того, что я говорю об этом, ничего не изменится.
Надо отметить, что Жан всё же был сильной личностью, неоднократно отстаивавшей право на независимое мышление вопреки создаваемой картинке мировой политики. Так, во время войны в Югославии известных интеллектуалов всего мира настойчиво призвали к солидарности с жертвами учинённого сербами геноцида и в лице Зонтаг докопались до Бодрийяра, а вот сам Бодрийяр увидел в этой деятельности работу на «новый мировой порядок», устанавливаемый Западом и послал всех:
Интеллигентская «солидарность», представляет собой спекуляцию на страданиях боснийцев, а гуманитарные жесты — форма согласия Запада с геноцидом. Запад, считает он, распространяет на Восток свои иллюзии освобождения, лицемерно используя бедствия каких-то безвестных людей. Но самое главное в том, что все эти жесты сочувствия боснийцам на самом деле являются выражениями жалости западного общества к самому себе. Запад утратил свои силу и смысл существования, тогда как боснийцы всё это сохранили. Поэтому люди в Сараево не нуждаются в сочувствии Запада; напротив, это Запад нуждается в их жалости. Западные интеллектуалы, стремятся перевернуть ситуацию с ног на голову и, поддерживая систему подавления, распространить западные ценности на Востоке. Поэтому Зонтаг играет на руку системе, ценности которой переживают кризис: экстенсивное распространение референтов этой системы позволяет отсрочить катастрофу.
За подобные высказывания Бодрийяр подвергался коллективной травле со стороны философско-гуманитарного сообщества, проводились даже выставки анти-Бодрийяр. В 2007 году Бодрийяр умер. От рака, и от дураков, убивающих философию тоже.