А у Бога в приемной есть старый дубовый стол,
Освещает торшер желтоватой подсветкой холл,
И пылает камин, словно высеченный алтарь…
Принимает устало молитвы там секретарь…

Бог живет на Багамах, читает раз в день свой мейл,
Выбирает, кого наградить добротой своей,
А потом уплывает на спинах у аффалин
Созерцать все красоты придуманных им глубин…

…А сегодня три тысячи писем, горит экран,
Секретарь допивает настойку, шестой стакан.
На три тысячи первом его побеждает сон…
Там, где Лиз просит дать ей догнать голубой вагон:
«Помоги же, Господь, мне лишь двадцать, в окне весна…
Моему малышу только два, я ему нужна…»

А назавтра уже кипа новых…
Торшер горит…
И вчерашние письма съедает опять «Delete»…
«Дай мне силы. терпенья…любовника…миллион…
Дай свершится закону… и дай обойти закон…»
На n-тысячном в Божьей приемной ложится сеть…
Там, где Лиз умоляет опять ей продать билет:
«Помоги мне, Господь, ну за что мне вся эта жесть?..
Доктора говорят, шансов мало, но все же есть…»

Послезавтра в корзине письмо: «Помоги, спаси.
Я стою у двери, у меня уже нету сил…»

…А неделю спустя так же будет гореть торшер,
И седой секретарь — из графина плескать в фужер,
И метаться огонь, и плестись паутина лет…
Снова тысячи, тысячи писем…

От Лиз больше нет…