Софико Чиаурели: выросшая в любви и вырастившая любовь
Больше сотни фильмов сделали её лицо знакомой многим. Картина «Цвет граната» — превратила в легенду. И эту легенду почитают до сих пор: скажи «Софико», и всплывёт «Чиаурели». Потому что Софико навеки для нас одна.
Дочь большой любви и большого таланта
История родителей Софико Михайловны для Грузии тридцатых необычна. Режиссёр Михаил Чиаурели и актриса Верико Анджапаридзе встретились, когда оба были женаты, и пошли на развод, чтобы никогда не расставаться. Он — сын зеленщика, она — дочь дворянина: за ширмой первого, явного скандала, таился ещё один, негласный, классовый. Родители Михаила серьёзно поссорились с ним: оставляет жену, ребёнка, ради кого?!
Племянник Верико Георгий Данелия рассказывал, что Михаилу пришлось пойти на хитрость, чтобы отец его простил. Когда Чиаурели послали на стажировку в Германию, Верико поехала с ним, но ненадолго — вернулась домой раньше. Муж выслал ей подарки для своих родителей и сказал отнести их самой: мол, когда его отец её увидит, то не сможет не простить беспутного сына.
Верико оделась и причесалась — скромнее не бывает, надела платок и так пошла к свёкрам. Отец мужа сидел во дворе, и Верико поставила перед ним сумку с подарками, передала, что это от мужа. «Какая ты красивая, какая хорошая, как в тебя было не влюбиться," сказал ей свёкр, а потом закричал на весь дом: «Жена, иди сюда скорее… Мишина б… приехала!»
На том месте, где Михаил и Верико впервые поцеловались, он позже построил ей дом, двухэтажный, светлый. Михаил умел зарабатывать деньги, и Верико могла не думать о хозяйстве: у неё были домработница и нянька.
Так что Верико строила карьеру — и блестяще. Её считают одной из лучших актрис начала двадцатого века. Она не только снималась, но и играла в театре — и даже больше любила играть в театре, чем сниматься. У такой матери, казалось, и не могло вырасти другой дочери, чем «та самая» Софико. И Софико росла, зная, что дом её стоит на том месте, где родители признались друг другу в любви — это было особенное чувство.
Рождённая быть артисткой
Софико родилась в тридцать седьмом году. Когда ей было четыре, началась война. Эшелоны повезли с запада СССР эвакуированных — на юго-восток, в том числе в Грузию. В доме Чиаурели постоянными гостями были такие люди, как Немирович-Данченко и Книппер-Чехова; Софико росла на разговорах о театре, об искусстве, слушала песни — впрочем, нельзя вырасти в Грузии и не слушать с детства чудесное пение.
Если разговоры об искусстве редко переходили в яростные споры, то другие разговоры… Отец Софико был большим любителем Сталина. Мать — наоборот: многие её знакомые были репрессированы. Её саму однажды чудом не арестовали — спасло то, что муж был таким же любимцем Сталина, как Сталин — его.
Последнее обстоятельство, кстати, стало причиной того, что, придя к власти, Хрущёв немедленно сослал чету Чиаурели в Свердловск. Позже им удалось вернуться домой, но снимать фильмы Михаилу больше не давали. Ушло его время. Пришло время его детей: в будущем двое станут режиссёрами и одна знаменитой актрисой.
Учиться Софико поехала в Москву, где её фамилия почти никому ничего не говорила. Поступила во ВГИК, на один курс со Светланой Дружининой и Леонидом Куравлёвым. Жила очень бедно, но весело. Обнаружила за собой талант готовить из чего угодно. А когда заканчивалось что угодно — шла в студенческую столовую. Сладкий чай, хлеб и горчица там были бесплатными.
Главное было — атмосфера творчества, полные вдохновения сокурсники, интересные преподаватели, юность, ощущение непрекращающейся весны вокруг.
Два главных мужчины блистательной Чиаурели
Тут же, в Москве, пользуясь случаем, Софико вышла замуж за режиссёра Георгия Шенгелая. Она была влюблена в него с шестнадцати лет. А теперь могла и замуж выйти — взрослая уже, сама всё решает, без родителей! В Грузию они вернулись вместе, когда Софико закончила институт, и тут же бросились с головой в творчество. Он — снимать фильмы, она — сниматься. И играть в театре, конечно.
Брак этот для всех выглядел идеальным, чем-то вроде повторения брака родителей Софико. У Георгия и Софико родились двое сыновей, Нико и Сандро. Они стали художником и актёром. Потом, когда выросли — а выросли они, надо сказать, в любви, такой же большой, какую получила в детстве
Но через двадцать лет… Нет, не Георгий бросил Софико, как обычно бывает — она ушла. Полюбила.
Избранником Чиаурели стал спортивный комментатор Котэ Махарадзе. Он был ещё и актёром, и судьба свела их в профессии. Во время репетиций, произнося слова любви — по роли! — поняли, что жить друг без друга не могут. И дальше — Софико повторила историю своей матери. Оставила семью и пошла замуж за мужчину, который оставил свою. Позже Котэ признавался, что любил Софико все годы, что знал её, и в какой-то момент не признать эту любовь стало для него невозможным.
Чиаурели не захотела покидать родной дом, и Котэ пришлось переехать к ней. Гордость грузина это ранило: как же, будут говорить, что он на жену жить свалился? Котэ нашёл выход, не обидный ни для кого: надстроил третий этаж. Теперь этот дом был и его рук детищем. Увы, но после сорока Софико не хотела от Котэ иных детей — а он ревновал, что отцом её детей назовут только другого мужчину, не его. Очень мечтал об общем ребёнке, но настаивать, чтобы любимая рисковала в своём возрасте здоровьем, не решился. Котэ очень дорожил своей Софико.
Они пережили вместе многое. Искушения. Сомнения. Распад СССР. Тотальное изменение уклада жизни.
Котэ умер в 2002 году, всё ещё знаменитым комментатором. Во время футбольного матча на тбилисском стадионе вдруг погасло электричество. Махарадзе распереживался: как, мол, опозорилась родина. Ночью его схватил инсульт.
Софико недолго жила без своего Котэ. Вскоре у неё нашли онкологическое заболевание. Она боролась с ним, боролась до последнего — не в её характере было сдаваться. И проиграла. На её похороны в 2008 году пришли тысячи людей. Проститься с единственной актрисой, признанной в СССР актрисой года семь раз.