сорок первый, концовка мая:
на экзамене был экзамен.
я со школьной скамьи слезаю
и весь мир предо мною замер.
помню лето, его начало.
мы с тобой еще вроде дети,
но как взрослые у причала
размышляли, куда уедем.
в Ленинград, говоришь, учиться.
вдоль каналов, смеясь, шататься.
«я бы шла под твоей десницей,
прижимаясь всей силой в танце.»
вот мечта для любого парня:
выпускница из параллели,
гордость школы, девчонка Таня.
все сидит на моих коленях,
погруженная в мир фантазий.
всем в округе была примером.
я ж оболтус и в нашем классе
безнадежнее всех, наверно,
но надеждой мне стала Таня —
я за ней и в мороз, и в стужу.
мне твердили — кем хочешь станешь,
и я стану ей верным мужем.
***
двадцать первое помню, вечер.
но стоп-кадрами, помоментно —
я целую тебя за плечи,
нас увозит трамвай последний.
а с утра ещё был так скован
на линейке под флагом алым.
выпускной. сколько это слово
тогда каждому обещало?
помнишь, Таня, как у порога
попрощались глубокой ночью?
в сотне миль от нас, правда, рокот
самолетов уже грохочет,
ну, а я обнимаю, будто
укрывая от бед в объятьях.
говорю, что возможно утром
я приду и пойдем гулять мы.
правда, все поменялось утром,
и прогулки мои иные.
мы все ставили в планах пункты,
и теперь они — призывные.
***
сорок два. я ушел на фронт как
сполгода еще назад, и
я умею стрелять с винтовки
и кидать во врага гранаты.
на полях вновь весна, красиво
и таким кажется далёким,
что смогли пережить за зиму.
комиссары немного смолкли
и я думаю вот, к чему бы?
сам я вроде здоров, в порядке.
услыхать бы как твои губы
произносят с куска тетрадки
твой рассказ о домашнем быте,
о семье и погоде в мае.
в череде боевых событий
это все, чего я желаю.
***
сорок три. я целую землю,
после боя, в котором выжил.
ни Христу, ни черту не внемлю,
не молюсь хоть каким-то высшим.
только сам себе Бог и Дьявол,
второй год жизнь на тонкой нитке.
я сегодня себе представил,
что умру. со второй попытки
получилось, и всё, довольно.
что тебя не увижу больше —
лишь представить ужасно больно.
я и ты чересчур похожи,
и сейчас всё так, как и было.
мы с тобою не изменились —
я хочу к тебе также сильно,
а ты ждешь меня дома, силясь
не заплакать, когда конверты
открываешь, боясь, что дальше
то, на что никогда ответа
не напишешь. вот помню, раньше…
***
раньше нес в руках ветвь акации.
глянь, как все поменялось круто:
лишь винтовка в озябших пальцах
да махорки кисет в нагрудном
у меня. а тебя нет рядом,
у тебя два письма в прихожей,
на одном, не таком помятом
и в слезах не таком промокшем,
тексты мной сочиненных песен
и тебе столь знакомый почерк.
я люблю тебя, Тань, и если
меня выберет враг средь прочих,
наблюдая за мной с блиндажа
в перекрестье прицельной сетки,
я люблю тебя, если даже
он окажется очень метким.
боль в грудине, дыханье сперло,
на губах терпкий вкус железа.
я люблю тебя, даже мертвый
на опушке сухого леса.
***
тридцать, точка, четыре — дата.
пустыри заросли бурьяном,
у окна сидит, ждет солдата
двадцатилетняя Татьяна.
вновь весна, зажужжали мухи,
под окном зашумели дети.
во втором письме крайне сухо
констатация факта смерти.