Мое подсознание — это черный косматый пес,
инфернальная тварь в древнем фаллическом культе,
я пытаюсь держать его на ошейнике,
но он в каждом слове стихов,
в каждой молнии внутренних гроз,
в диагностике белой молочной души, пережившей четыре эпохи инсульта.
Он — сутулая тень,
или стулья на кухне ночью, когда все спят,
он есть я, и от этого мне безумно и зябко,
он — моя философия или моя ступня
на полях ежедневности — слишком выученных и мягких.
Слишком вымученных для жизни,
для удобной ему конуры,
и бездомный — он беспрерывно скребется в двери,
но каждый раз, когда кто-то наивно переходит со мной «на ты»,
он впускает зверя.