Уже будучи в Америке, Лион Фейхтвангер дал откровенное интервью о себе. Журналист спросил его:
— Вы великий немецкий писатель, представитель плеяды наиболее талантливых европейских писателей, но всё чаще и чаще Вы начинаете писать не об общечеловеческих темах, близких каждому читателю, а об узкой еврейской теме. Почему это так? Вы ведь не местечковый еврейский писатель, рождённый в Черте Оседлости? Вы не Шолом-Алейхем, описывавший местечковую жизнь…
Фейхтвангер горько усмехнулся. Ком встал у него в горле. Он не мог говорить. Лишь через минуту он ответил:
— Начну с того, что я не немецкий писатель, а еврейский писатель, пишущий, к великому сожалению для себя, на немецком языке… Я бы многое отдал, чтобы писать на иврите, но иврита я не знаю так, чтобы писать на нём. Действительно, в начале мы все пытаемся быть интернационалистами, мультикультуристами. Но потом дым заблуждений рассеивается, и ты остаёшься тем, кто ты есть, а не тем, кем ты пытался стать. Да, я пытался быть немецким и европейским писателем, но мне не дали им стать, а сегодня я уже не хочу им быть… Рано или поздно тебе говорят: «Не лезь не в своё».
И тогда я иду туда, где моё. Так спокойнее. Для всех. И наши соседи… Немцы, австрийцы, французы, венгры… Они не хотят, чтобы мы лезли в их жизнь и в их культуру… Рано или поздно, если ты сам не вернёшься в свой дом, то тебе напомнят, кто ты и вернут тебя в него те, кого ты совсем недавно считал своими братьями…