И музыка, и свет,
и ранняя весна,
и женский силуэт
у ясного окна,

и жизни мерный ход
и мысли плавный бег…
Как странно: тает лёд,
и счастлив человек.

***
Сияли вершины фарфоровым снегом,
струился дороги сквозной серпантин,
и вновь ощутил я себя человеком,
столкнувшись с жизнью один на один.
Июльское солнце сбегало к подмосткам
и в горную реку, как в радужный дым,
ныряло с разбегу с беспечным подростком
в серебряных плавках с кольцом золотым.
Солировал ветер пронзительно чисто
фальцетом, до свиста, как детский каприз,
и с блеском играла река пианиста,
по фугам ущелья гремящая вниз.

***
Можно пальцем писать на стекле,
если стекла судьбы запотели,
если ходят часы по стене,
отмеряя шагами потери.
Можно пальцем писать на стекле
и сквозь буквы прозрачного слова
вдруг увидеть себя на земле,
но себя не такого… иного.
На стекле можно пальцем писать
о любви, о свободе, как будто
влажной дымкой минут через пять
не затянет прозрачные буквы.