Однажды по молодости мы сильно поссорились с мужем. Так сильно, что я даже сейчас, спустя десятилетие, помню, как меня трясло от обиды.

Глобально причина ссоры выглядела так.

Мой муж не любит промежуточных разговоров в отсутствии результатов — он любит говорить о результатах по факта их наличия. Если результата нет, то о чем говорить?

Я — другая. Я считаю, что проговаривать проблему надо на всех этапах, даже промежуточных. Тогда у меня рождается ощущение подконтрольности ситуации: проблема решается, мы в процессе движения к финишу, просто пока все в работе.

А когда я не понимаю статуса решения проблемы, у меня рождается иллюзия, что она ни фига не решается. Отсутствие информации — это всегда поле для домыслов, причем никто и никогда не домысливает хорошее.

Я проходила курс антикризисного пиара и знаю: если в компании случился кризис, то выйти на связь с общественностью и объясниться нужно обязательно, немедленно, в течение суток.

Даже если по сути говорить пока не о чем, и никаких конкретных результатов озвучить нельзя.

Все равно — важно выйти и сделать заявление, не молчать. Сказать: ребят, кризис случился, мы растерялись, сейчас соберем себя по кусочкам, и все исправим, дайте время.

То же самое должно быть и в семейном кризисе. Чем сильнее портятся отношения, тем важнее говорить об этом, а не замыкаться.

Муж этого не понимает. Он против пустого балабольства. Он считает, что новость: «проблема не решена» — так себе инфоповод, и говорить надо тогда, когда уже есть о чем.

Ну, например, вот та самая ссора.

У меня сломался любимый (единственный) планшет. Ну как сломался, я его уронила и разбила дисплей.

Это сейчас планшеты на каждом шагу, доступны и разнообразны, а раньше он был ценностью и редкостью, очень статусной вещью.

Мужу можно было не обьяснять, как важно быстрее починить мой планшет, он и так знал, что это мой рабочий инструмент. Я прикипаю к вещам, и новый планшет (на который у нас элементарно не было денег) не был бы решением проблемы: мне нужен этот, старенький, царапаный, любимый.

Планшет с паутиной трещин на дисплее лежал на полке. Я злилась. Все выглядело так, будто никому нет до него дела. Любые мои вопросы про «когда починишь?» вызывали в муже раздражение, которое зеркалило и в мое настроение, в итоге мы жили в мареве взаимного раздражения.

Впоследствии оказалось, что муж активно искал нужный дисплей, нашел и заказал, но его потеряли, не могли довезти, в общем, целая эпопея.

А в моих глазах сломанный планшет просто лежал и олицетворял бездействие мужа, и это меня убивало: я думала о том, что ему всегда важнее его интересы, чем мои, и что нам так никогда не договориться.

И вот наконец, я осознала, что мои проблемы — только мои, психанула, и, совершенно не разбираясь в технике, поехала и на последние деньги со злостью купила новый планшет, и случилось это в тот день, когда дисплей, наконец, привезли, и муж стал чинить мне планшет.

Но увидев в моих руках новую технику, он разозлился, решив, что все его усилия никому не нужны, тоже психанул, бросил непочиненный планшет и стал демонстративно смотреть телевизор.

Я бесилась. Мы орали друг на друга, тряслись от непонимания. Я порывисто оделась и красиво ушла в зиму, хлопнув дверью.

Мне казалось, что у меня рушится мир.

Мой мир. Хлипкий мостик между мной и мужем болтался на ветру, совершенно не защищенный.

Я уехала в центр Москвы. Просто садилась на тот транспорт, который первым подходил к остановкам.

Рождество.

У меня было старое потертое под мышками пальтишко на искусственом меху, красивая, но холодная шапка, и перчатки, которые я забыла дома.

Я долго бродила по нарядным рождественским улицам, заглядывая в панорамные окна ресторанов. Они были расписаны снежинками и мерцали гирляндами.

Там за столиками сидели красивые женщины, на столиках стоял глинтвейн в пузатых стаканах, украшенных корицей.

Я не могла себе позволить такую жизнь. Мне было тоскливо. Но не от того, что мне хочется в эту открыточную жизнь, а от того, что дома в старом противне я утром испекла шарлотку, и мне хотелось оказаться сейчас дома, отогреть руки и выпить чая с пирогом.

Я хотела перейти дорогу, но вдруг по ней проехал ритуальный кортеж. Несколько черных машин с занавешенными черным стеклами.

Люди умирали не смотря на праздники и на то, что их любят. Они вчера были — а сегодня их нет.

Я отпрянула обратно на тротуар.

Я думала о том, что у меня было.

Оказывается, у меня было все, а я замечала только трещины на планшете.

У меня был дом, где тепло. У меня был человек, который любил меня и старался для меня. У меня было старое, но теплое пальто со смешной заплаткой. У меня был вкусный пирог с яблоками. У меня были друзья, с которыми мы смеемся до упаду, заряженные молодостью.

Мы были нищие, но такие счастливые…

Оказывается, у меня для счастья было все, а я об этом не знала… Я просто не замечала этого…

Я села на троллейбус и поехала обратно, домой, к мужу. Туда, где тепло, где шарлотка с яблоками и два почти целых планшета. Я научусь разговаривать, словами, руками, глазами, я научусь информативно молчать, я научусь верить в своего мужчину, я научусь ходить по хлипкому мостику отношений, и стану укреплять его кирпичиками веры друг в друга и принятия. Ты вот такой, да? Ну ладно, значит, научусь любить тебя таким…

Я сейчас приеду домой, обниму мужа, извинюсь за то, что обидела его, возьму чашку горячего чая двумя обветренными руками, посмотрю в окно, где замерзает город, и пообещаю себе, что буду отныне стараться замечать моменты счастья.

Как часто мы бываем счастливы, не зная об этом…

Мы вопринимаем счастье как должное, а ведь нам никто ничего не должен, и наши гирлянды мерцают лампочками иногда вопреки нашим усилиям.

И как обидно потом, внезапно теряя это, вспоминать о счастье и пытаться его вернуть, будто включая перегоревшую гирлянду в обесточенную розетку. Ведь перегоревшее счастье — это просто поникшая череда лампочек без киловатта энергии…

Как важно ценить наше заштопанное счастье, мерцающее разноцветными огоньками, полное любви, как важно замечать, что оно у нас есть, помнить о нем сквозь паутину трещин и проблем и наслаждаться им каждую доступную минутку…

Просто остро захотелось сказать именно сегодня: берегите свое счастье.