Мне всегда хотелось помогать. Но периодически жизнь ставит меня в такие ситуации, когда помощь требуется мне самой. Видимо, по-настоящему понять чужие страдания можно только через себя.
В этом году я провела в различных больницах ровно полгода. Моей настольной книжкой стала «Я полюбил страдание» епископа Луки. Не в теории, а на практике это большое искусство. Мы все представляем смерть когда-то потом, а она может встать рядом здесь и сейчас и дышать даже не в спину, а прямо в лицо. Нам кажется, что в жизни есть какая-то прочная незыблемая основа, например, в работе, в отношении определенных людей и вдруг эта основа вылетает, как доска из-под ног, ты тянешь руку к тем, кто Господом Богом назначен протянуть руку в ответ, а тебе вместо этого заколачивают последний гвоздь в крышку гроба. И вот ты лежишь одна в темноте, как маленький напуганный ребенок, который просто не верит во все происходящее. Не верит, что умирает, не верит, что его бросили тут одного и тихим шепотом, может быть по-настоящему и впервые, несмотря на сотни прочитанных ранее молитв, начинаешь разговаривать с Богом.
Вы знаете, во сколько просыпаются птицы? Ровно в три утра. Их звонкие трели пробуждают в жизнь, дают старт новому дню. Ты лежишь и слушаешь пение птиц, и стрелки часов тикают, как метроном. Больше не можешь уснуть, и вот уже постепенно расцветает, начинает клацать ведром со шваброй в коридоре уборщица, хлопать дверями медперсонал. К твоему непослушному телу подключают капельницы, берут анализы крови, везут на КТ и УЗИ. Но что такое смирение понимаешь даже не когда чувствуешь боль, а когда твоей семьей на время становятся совершенно незнакомые соседи по палате, каждый со своими тараканами. Кто-то ходит прямо под себя, кто-то храпит ночью, как мини-бульдозер, кто-то считает себя вправе учить тебя жить, кто-то любит командовать, как именно должен стоять стакан на твоей тумбочке. И от этого никуда не деться, не встать и не уйти. Хотя так хочется забиться в какой-нибудь угол и отлежаться там, чтобы никого не видеть и не слышать. Но одиночество в больнице большая роскошь и на этой грани колоссального напряжения и раздражения, когда весь твой мир — это постель и потолок приходится учиться любить не только тех, кто тебе симпатичен, но и тех, кто выводит из душевного равновесия. Очень точно пел Башлачев: «Да как же любить их — таких неумытых, Да бытом пробитых, да потом пропитых? Да ладно там — друга, начальство, коллегу, Ну ладно, случайно утешить калеку, Дать всем, кто рискнул попросить. А как всю округу — чужих, неизвестных, Да так — как подругу, как дочь, как невесту? Да как же, позвольте спросить?»
Постепенно страдание объединяет, раздражение и усталость оседают на дне души, как ил, ты видишь и понимаешь, что каждый человек добрый и злой, противный и хороший жаждет только одного — утешения.
Найти нужные слова, подход к каждому человеку большое искусство в этой школе любви. Мне кажется, больницы должны быть главным полем для социального служения Церкви, настоящего и глубокого. В онкогематологии так много больных брошенных и никому не нужных, которых даже родственники не навещают, а как необходим в таких учреждениях православный психолог, способный выслушать и дать надежду. В конце концов, каждый из нас может хоть чем-то помочь скрасить дни тяжело страдающих людей. Можно принести интересные книги и журналы и передать в дар больнице, можно отдать свой старый телевизор, так как тишина обшарпанных серых стен, когда по 8 часов лежишь под капельницей, просто убивает. Можно просто прийти. Можно просто подержать за руку того, кто так в этом нуждается.
Из больничных стен выходишь, словно человек без кожи, получивший колоссальный опыт жизни. Все былые представления слетают, как будто тысячи масок, вдребезги разбившись о любовь. Любовь перестает быть просто чувством, она становится образом жизни, образом мыслей, постепенно втекающим в тебя, как ручеек и меняющим твое нутро. И только тогда становится возможным понять, как же епископ Лука, будучи величайшим хирургом, «полюбил страдание».
Ты опять перекраиваешь меня начисто.
Ты опять переписываешь меня набело.
Каждый день стою под Небом я новая,
Но пока ещё не та… не готовая.