и он шлёт ей под утро скомканное письмо в конверте:
«я встречал разных женщин во всей этой круговерти,
но сегодня вдруг осознал, поправляя ворот пальто —
как любила ты, не может любить никто.
хочешь знать, как мои дела? лютый движ, алкоголь и плюхи,
помню я называл тебя самой грязной и бестолковой шлюхой,
но боялся видеть тебя в совсем детских ещё слезах.
помню, клялся, что не люблю,
но опять к тебе приползал.
я мотался один по миру, копил в кошельке кредитки,
а сегодня мне снился сон, и мне стало безумно дико, —
я звоню, чтоб сказать, мол скучал и приеду скоро.
ты говоришь, что замужем и неделю назад родила второго.
твоё блядское тело теперь для меня — почти что святые мощи,
ты ушла — и я стал влюбляться в кого попроще.
и я правда считал, что таких, как ты, у меня навалом.
ты ушла — я стал жить, будто тебя никогда не существовало.
девчонка, что делит со мной постель, смешная, как ты, пожалуй.
я беру её грубо ночью, а после ласково обожаю.
она носит мою футболку и плачет из-за глупых мелодрам.
я не знаю, что ей ответить,
когда я снова её предам.
я одну тебя ждал бы даже с самого дикого перепоя,
будь ты замужем,
сумасшедшей,
или страдала бы паранойей.
все дороги мира,
родная,
ведут к тебе лишь,
мне тебя не хватает, девочка, ты мне веришь?
стольких наглых дев целовал в их бледные груди, нагие плечи,
скольких я приручал и домой приводил под вечер
скромных первокурсниц с изящными волосами,
а запомнил тебя одну лишь до смерти самой».