Когда декабрь возьмёт меня к себе,
посадит на колено, успокоит,
малютка-ангел на своей трубе
сыграет что-то давнее, простое…

И тот мотив, без боли и без слёз,
во мне откроет потайную дверцу,
и ты легко пройдёшь её насквозь,
и выйдешь из меня в районе сердца.

Твои следы внутри присыплет снег,
и кто-то сверху, потрясая ситом,
прищурится и скажет: «Как у всех…
Ну, вот и славно, вот уже забыто».
… показать весь текст …

Не обессудь, не обесточь, не обесправь.
Какая узкая тропинка в эту «навь».
Мы четверть века собираем сундуки,
А все пожитки — только ноты да стихи.

А все пожитки — только ноты да стихи,
Да вычитать из добродетелей грехи.
И даже если на перроне ждут-пождут,
То остановка не длиннее двух минут.

А остановка не длиннее двух минут,
Родные лица мимо окон проплывут,
Глаза собачьи, детский гомон, чепуха…
С тебя слетает время, словно шелуха.
… показать весь текст …

Осталась самая малость, а там уже новый виток…
Из арки выходит нищий — степенный осенний бог,
глядит на нас, словно царь, не помня, что сир и убог.
Никто нас уже не утешит — нельзя налюбиться впрок.
Ноябрь, Тэйми, ноябрь.
Я знаю его назубок.

Тоска по новому снегу, касанье холодных рук…
Начертим вокруг кровати спасательный белый круг.
Теперь только бег по кругу, давай!
А очнёшься вдруг —
зима…
Где искать друг друга, в какую глядеть дыру?
Нас тоже слегка подкрасят, а после совсем сотрут…
… показать весь текст …

Волшебство откровений в том, что они не делают нас счастливыми. Они нас просто делают. Они меняют какой-то молекулярный состав в наших оболочках, смещают наши внутренние диоптрии таким образом, что вопрос счастья больше не кажется первостепенным.
В детстве я не умела играть в куклы (равно, как и в дочки-матери). Я старательно наряжала кукол, делала им причёски, придумывала имена и характеры, потом строила кукольный дом, обустраивала его, украшала и улучшала. И вот, когда всё, наконец, было готов…
… показать весь текст …

Сегодня думала о том, что здешняя наша жизнь (вообще, жизнь) — это прежде всего опыт тела. Мы его кормим, наряжаем, жалеем, катаем в автомобилях, возим к морю или в лес, укладываем спать. Нас не всё в нём устраивает, мы сравниваем его с другими, приводим в товарный вид, лечим, калечим… Мы, в общем-то, не очень хорошо умеем его носить и не очень умело с ним управляемся. Конечно, интеллект, чувства, сознание — это всё тоже здешний опыт. Но телесное оказывается слишком значимо, и сквозь эту значимость не просто прорваться. Она не столько смыслообразующая, сколько остро эгоцентрична (со всеми вытекающими). Всё, что материально, мы готовы сделать атрибутами этого тела. Сколько ненужных вещей, бог мой…