ЧУЖОЙ МУЖ
Месяца три назад эта женщина была похожа на пьяную чукчу. От полученных травм головы, лицо её отекло, стало круглым — шире плеч, а глаза — узкими щелочками… При ходьбе её «шатало». Словом — пьяная чукча.

Она, её муж и пятилетний сын попали в автоаварию. Муж, сидевший за рулём — пострадал гораздо серьёзнее: тяжёлая черепно-мозговая травма, множественные переломы. Хотя, обычно, в автоавариях тяжелее травмируется пассажир сидящий справа от водителя. Женщина — чукча там и находилась. Мальчишка отделался ушибами и переломом луча в типичном месте. На заднем сидении их перекорёженной машины стояла корзинка с куриными яйцами. Ни одно яйцо не разбилось!

А теперь в моём кабинете сидит очень милая молодая женщина. Ничего в ней нет, что бы указывало на перенесенную травму. Умный взгляд, правильная речь. Светлая кофточка, серый английский костюм. Копна пепельных волос. Она у нас в отделении всем нравилась. Едва придя в себя после аварии — стала очень активно и разумно ухаживать за супругом, который лежал тут же.

Месяц назад мы и мужа выписали.
Говорю:
— Какими судьбами? Стряслось что?!
— У меня — всё нормально. Я о муже хотела поговорить…
— Ах, вот оно что! Как он? В сознании? Вас узнаёт?
— Узнаёт. У него и речь восстановилась. Только голос хриплый… Но вы говорили, что так и будет после трахеостомы.
— Обслуживает себя сам?
— С этим всё хорошо. И в туалет сам ходит и ест самостоятельно за общим столом. Недавно стал сам бриться. Плохо ещё получается, но старается.
Думаю: «Что же ей надо? Всё идёт нормально. И даже лучше, чем можно было ожидать».

За дверями кабинета, по больничному коридору торопливо заскрипели колёса каталки, и санитарка Римма заорала:
— Куда ж ты его, вперёд ногами, дура! Рано ещё!

Словно подслушав мои мысли, женщина сказала:
— Я не жаловаться пришла, доктор. Нормально всё идёт и с каждым днём — всё лучше.
Но только это — не мой муж.
— Как это — не ваш?!
Женщина достала две фотографии:
— На этой — мой настоящий муж, а на этой — тот, кто живёт сейчас у меня.
Два совершенно непохожих лица глянули на меня с фото.

— Я думаю, доктор, что его в реанимации подменили. Там ведь постоянно больных перемещают. Меня туда пускали, насмотрелась… Или в отделении у вас. Повезли на перевязку из одной палаты, а вернули — в другую. А на койку моего мужа положили этого — постороннего. Они ведь все, так похожи! Лица — отёчные, деформированы, синяки… Там гипс, там — повязки. Все — одинаковые. Как коконы.

Когда его выписали, я сына на время к бабушке отправила. А то, думала, будет потом отца бояться… А когда муж… Когда этот человек, стал чуть — чуть получше выглядеть — привели к нему Игорька. Игорь глянул на него и — в слёзы: «Это — не папа!» А Николай (я его, как и мужа, Николаем зову) ребёнка узнал! Захрипел радостно. Обнять попытался.

Я к этому времени тоже стала что-то подозревать… Вы — доктор, вам можно рассказать. Николай этот стал очень настойчиво мною, как женщиной интересоваться. Вот у нас и случилось… Мои Коля слаб был в этом деле, а тут… Раньше я такого — не испытывала. А когда у Николая этого отёки и синяки сошли, я поняла окончательно — не мой это муж! Как же так, доктор? Я тоже виновата, конечно — недосмотрела, не узнала, но вы то? Где мой настоящий муж?

Оставил я женщину в кабинете и стали мы всем коллективом лихорадочно рыться в архиве, звонить, выяснять.
И нарыли!
Вместо Николая Александровича Х, мужа этой женщины, выдали мы ей на руки Николая Алексеевича Y.
Первый, Николай Х — умер и был похоронен группой товарищей по работе, как Николай Y.
Вот, думаю, бляха муха — сходил в отпуск!
С трудом подавил я в себе желание бежать тот час же в приёмную к главному с заявлением на увольнение по собственному желанию. А до увольнения — на больничный, к неврологам-психиатрам-наркологам. Чтоб подальше и понадёжнее упрятали. Но не побежал, а пошёл в свой кабинет, где в углу дивана дремала вдова Николая Х.

Всё я ей рассказал и покаялся.
Ни рёва, ни истерики не последовало.
Вдова высморкалась в платочек и сказала…

— А может быть, это — судьба?
— Что значит «судьба»?
— А то, что мужу моему уже не поможешь. Вы сказали, что этот Николай Y — одинок?
— Ну, да. Он приехал в наш город по приглашению, как ценный специалист. Но семья его здесь — трагически погибла. Горевал сильно. А потом бросился вниз с пятого этажа. Так он оказался в нашей больнице, одновременно с вами и вашим мужем.
— А что его друзья о нём говорили? Ну, те, кто забирал моего мужа?
— Да ведь об умерших сами знаете, как говорят! Он и работал у них всего ничего — чуть больше года. Но жалели, что такого специалиста потеряли. Говорят — настоящий профи. Спокойный, выдержанный, не пьёт.
— Не пьёт… А мой Коля любил это дело. И ни одну юбку мимо не пропускал. Особенно последнее время — как с цепи сорвался.

Тут я понял, что надо ковать, пока горячо.
Говорю:
— Знаете, а может быть вы и правы. Давайте сделаем так, что бы никто не пострадал. Можно оставить так, как есть. Живите с этим Николаем, как со своим мужем. Устроить это — не сложно. Собственно, всё уже и устроилось. Можно, не возбуждая толков, всё «переиграть». Но это и долго и хлопотно: признать, что ваш муж, всё-таки умер, выправить бумаги, изменить надпись на памятнике… А вашего вновь приобретённого мужа — пристроить в богадельню…
— Почему — «в богадельню»?
— А куда ещё? Одинокий, больной, никому не нужный человек, потерявший всех близких…
— Нет! Давайте я подумаю не спеша, поговорю с… Николаем. А вдруг он — против?! И вот что ещё скажите: почему он меня узнаёт? И ведёт себя так, как будто знает меня сотню лет?
— Сами сказали — судьба. И почему вы думаете, что именно «узнаёт»? Вы — первая, кого он увидел, выйдя из комы. Кто его знает, что там произошло в его сознании. И может быть это ещё и любовь. Вы это исключаете для себя?

Тут жена двух Николаев стала торопливо прощаться:
— Я позвоню вам, доктор. Мы всё обсудим. Если что, поможете нам?
— Конечно! Это, ведь, и в наших интересах, тоже. Мы с себя вины не снимаем. До свидания. Буду ждать вашего звонка.
Третий день я жду, но женщина, бывшая чукчей, мне не звонит…)))