Прежде чем уйти из отношений, надо поговорить,
обсудить причину и сложившуюся ситуацию, выяснить, кто прав, кто виноват. Это правильно. Надо веско и внятно разъяснить свою позицию и послушать аргументы другого человека. Надо объясниться. Но не всегда. Есть исключения, когда объяснения излишни — все очевидно. И встречаться нет смысла. И предлагать: «давайте обсудим неприятный инцидент и исправим ошибку!», — тоже нет смысла. Это не ошибка. Это злонамеренный поступок, сознательный и умышленный. Тот, кто его совершил, будет врать и изворачиваться. Или агрессивно нападать. Отношения утратили ценность. Они умерли.
Иногда надо уходить молча. Нет смысла объясняться. Человек отлично знает, что он сделал. Оклеветал, предал, обокрал, подставил. Объясняться надо, когда есть хоть малейший шанс отношения продолжить. Когда человек ценен и дорог. А в остальных случаях лучше молча уйти. И вас будут спрашивать с деланным изумлением: в чем дело? Что случилось? И даже предлагать поговорить. И пожимать плечами, и всем рассказывать, что вы странный и ненормальный человек. Надо же, ни с того, ни с сего отказались от общения! Ушли, перестали отвечать на звонки, заблокировали без причины. Вот совершенно никакой причины не было! Просто написал про вас человек гадость или рассказал другим. Или изменил, предал, обокрал. И отлично это понимает. Но широко раскрывает глаза и пожимает плечами — почему вы отвергли дружбу и отказались от отношений?
А потом они открыто будут гадости рассказывать. Когда уже незачем будет притворяться. Когда поймут, что вы все отлично поняли и молча ушли, без истерик и обвинений. Которые были так нужны подлому человеку, чтобы выставить вас ненормальным и агрессивным. Чтобы насладиться вашими мучениями, обелить себя, заставить вас что-то доказывать, отвечая ложью и притворством. Хотя все так очевидно и понятно…
Но они не могут вынести вот этого — молчаливого ухода. Потому что остаются наедине со своей совестью; а ее не обманешь и не заглушишь. И у Чехова обворованный странник Божий просто ушёл. Он деньги собирал на храм, а попутчик к нему втерся в доверие и обокрал, спящего. Что слабый набожный старик мог сделать? Он просто вздохнул и ушёл. А вор бежал за ним, пытался втянуть в разговор, врал… Странник только и сказал, глядя на грозовое небо: ты не меня обидел. Не меня. Ты Бога обидел. И когда молча уходят — это страшное наказание. Потому что подлец остаётся наедине с собой. И с небом. И лгать бесполезно; и притворяться не перед кем. И не у кого просить прощения — но они его и не просят сначала. А потом уже поздно.