В то дождливое лето,
в то большое дождливое лето
деревянных мечей, самодельного пистолета,
подорожника, яблок, крапивы, полыни, грибов,
скрипа старых телег, осторожного стука подков,
котлованов, разбитых коленок, костров, камыша,
под раскатами терпкого гулкого крепкого грома,
босиком на горячем асфальте, застыв, не дыша,
приготовивший лист лопуха, что растет возле дома,
кто-то ждал, что вот-вот и уже, и почти что сейчас,
как крыжовник во рту, как петарда, как слезы из глаз
он начнется.
И он начинался. И он не кончался,
и дрожала сирень, и желтеющий тополь качался,
и свежо, и вокруг никого, будто улица спит.
Только дождь и лопух, под которым ребенок стоит,
да обед остывает, и пальцем грозятся в окно —
значит, нужно идти. Уж такая у детства примета.
Только б вспомнить потом, как все было, когда-то давно,
в то дождливое лето,
в то большое дождливое лето.