Мне — 13.

Я — типичная дворовая девчонка. Чумазая, угловатая, резко вытянувшаяся ввысь и оттого сразу слегка ссутулившаяся.

Я — совсем ребенок, играю в куклы, лазаю по деревьям, катаюсь на тарзанке.

Я расту без мамы. И вообще без женского примера. В том смысле, что рядом — нет той, кто научит красить губы и ресницы, выбирать платья и туфли.

Рядом — бабушка и прабабушка.

Прабабушка, совсем старенькая, в неизменном платочке и теплом халате из фланели. Бабушка — пока не заболела и не слегла — носила ситцевые платья, и, замерзнув, всегда куталась в пуховые платки.

Косметики дома не было никогда. Нарядов тоже. Было хозяйственное мыло и обрезы ткани.

По телевизору я, конечно, видела женщин. По-королевски красивых, манящих и недоступных. В шелках и бриллиантах. На каблуках и в автомобилях.

Но я смотрела это как на сказку, на фантазию, ничего общего не имеющую с реальностью. Золушек не существует.

Вся поступающая в меня информация о любви и мужчинах была дозирована, если я, например, смотрела кино, то на сцене поцелуев мне велено было всегда закрывать глаза.

Я ничего не знаю о женственности, не воспринимаю себя девочкой, я просто человек, рожденный, чтобы хорошо учиться. Человек — дневник.

По вечерам я выхожу гулять во двор, когда сделаю уроки. Мы дружим всем двором, носимся допоздна по двору и стадиону (все это было четверть века назад — все безопасно).

В тот день мы играли в Казаков-разбойников. Ну или что-то подобное. Помню, что основная задача — чтобы тебя не нашли и не схватили соперники.

Проигрывает та команда, в которой попалось наибольшее количество участников.

Я далеко убежала и надежно спряталась за складом, в удобном темном углу.

Меня долго не могли найти, я заскучала. Сидела, замерев, на старом деревянном ящике и не ёрзала, боялась вогнать занозу в зад.

Чтобы развлечь себя, я расплела растрепавшуюся косу, распустила свои длинные волосы, чтобы заплести новую.

Было жарко. Я сняла тапочки и вытянула босые ноги, упираясь ими прямо в стену.

И именно в этот момент в мое укрытие влетел Саша, капитан команды противников.

Саша старше меня на два года. Или на три, не помню.

Он обрадовался сначала, в первую секунду, как заметил. Он должен был сдать меня своим и выиграть.
Должен был, но…

Я вдруг посмотрела на него как-то… Впервые не по-детски, а по-женски.

Босая, длинноногая, длинноволосая, я примагнитила его взгляд и… облизнула губы (господи, мне 13, откуда эта лолита, откуда я все это знаю?)

Его взгляд из радостного стал изумленным. Он будто… разглядел меня.

Саша хотел было крикнуть, что нашел меня, но я покачала головой.

Нет. Не надо. Молчи.

Он сглотнул слюну. Тяжело задышал. Попятился назад.

Набрал в легкие воздуха и хрипло крикнул: «Здесь — никого!!!», а потом развернулся — и сбежал.

Я тоже тяжело дышала. Испугалась и вообще… Что это было?

Я ловко заплела косу и закрутила ее в привычный бабульковый пучок. Нацепила тапки. Взвизгнула, всадив все-таки занозу. Вскочила, привычно ссутулилась и тяжелой походкой неспортивного человека вышла из укрытия…

Мы тогда выиграли, кажется. А может, и нет. Я не помню.

Помню, что Саша отводил глаза и вообще не смотрел в мою сторону.

Что-то незримо изменилось в воздухе, хотя ничего, вот совсем ничего не произошло.

Мальчик просто не сдал в игре девочку. Защитил от проигрыша. То же мне событие!

Но событие на самом деле случилось куда масштабнее.

Я будто отодвинула заслонку и заглянула внутрь себя, обнаружив там, в самой глубине забытую и невостребованную ранее женственность.

Мои одноклассницы вовсю красили губы и ногти, а мой мейкап — это обветренные губы, а маникюр — это обкусанные заусенцы.

Я, конечно, знала, что я — девочка, но я не знала, что с этим делать.

До того момента я вспоминала о своей гендерной принадлежности, только когда подписывала зеленую тетрадь в школе: тетрадь учениЦЫ, а не учениКА.

А тут я будто впервые прожила свою женственность, ощутила неисследованную женскую силу, какую-то химическую коммуникацию на уровне магии и сигналов, которые посланы изнутри.

Засыпая в ту ночь, я улыбалась. Совершенно беспричинно.

Я почувствовала себя человеком, который всю жизнь платил за проезд, а потом обнаружил в кармане проездной.

Сегодня мне 37. Я глубоко замужем, хрестоматийная жена. Моя сексуальность затерялась между борщами, бигудями и балетками.

Я ношу то, что удобно, глухое, без вырезов и декольте.
Я давно не на охоте, а тихо дремлю в семейном заповеднике.

Например, сегодня я в синем бесформенном платье, обрезающем ноги. Удобно гулять с детьми, не надо втягивать живот. Я без мейка, с куцым хвостиком в виде прически.

Я из тех, кого можно смело окликнуть: «ЖЕНЩИНА, вы выходите на следующей?»

Мне сегодня нужно было пройти туда, куда не пускают. Да еще я пришла в самое неудачное время. Мне открыли дверь и объяснили, что я дважды ошиблась.

Вход замурован намертво правилами посещения.

Нужно развернуться и уйти.

Но. Но за дверью — мужчина.
А я — женщина.

В любом виде и настроении, я дирижер своих феромонов.

Я вкрадчиво кладу руку на створку двери, именно в том месте, где он держит ее. Наши пальцы соприкасаются.
Я кокетливо улыбаюсь, слегка закусив нижнюю губу. Сдуваю локон со лба.

— Ну пожалуйста, — шепчу я.

Ловлю его растерянный взгляд и гипнотизирую. В нем зашифрована просьба, но она даже не о том, чтобы он меня пропустил. А о том, чтобы он сделал то, что я хочу. А я хочу…

Он распахивает дверь, впускает меня. Я опасно близко к нему протискиваюсь внутрь. Мы будто совершаем что-то страстно противозаконное…

— Спасибо, — оглядываюсь я на прощание. Он, покрасневший, кивает в ответ…

Я, дикая кошка, излучающая секс, я миссис Смит в мужской рубашке, я манящая неприступная Моника, заворачиваю за угол и иду по длинному гулкому коридору.

У меня в руках неудобный старомодный пакет с порванной ручкой, который приходится нести, обняв перед собой, как ребенка, я поправляю бахилы, надетые на босоножки, нелепо прыгаю, согнувшись на одной ноге, у меня выскальзывает телефон — эх, курица косолапая! — кто-то выглядывает из кабинета, и я слышу женский голос позади себя: «ЖЕНЩИНА, ЖЕНЩИНА С ПАКЕТОМ, ВЫ К КОМУ?» и я шустро сбегаю от вопроса, нырнув на ближайшую черную лестницу…

Внутри каждой женщины, как бы она не выглядела, во что бы ни была одета и сколько бы ей ни было лет, всегда живет… Женщина.

Если вы понимаете, о чем я.

И если женщина чувствует себя Женщиной, для нее не существует закрытых дверей.