Я смеюсь над тем, от чего мне страшно.
От чего буквально мороз по коже.
Вот плывёт по лужам корабль бумажный,
Аккуратный, маленький и надёжный.
Качка постепенно войдёт в привычку.
Маскируя смехом утробный кашель,
Говорю, что всё у меня отлично,
И никто обратного не докажет.
Никому не видно моё притворство,
Никому не ясно, что здесь такого.
Я смеюсь — без повода, звонко, просто,
Отдавая лужам свои швартовы.
Мой бумажный парусник, мой малютка,
Над волнами держится ледяными.
Я смеюсь над каждой удачной шуткой
(и над неудачными, но — твоими).
Я смеюсь, на лоб принимая грабли,
В капитанской стоя бумажной рубке…
Если встретит гибель свою кораблик,
На его бортах не найдётся шлюпки
Для того, чтоб вывезти пострадавших —
Ни одной дурацкой побитой лодки.
Я смеюсь над тем, от чего мне страшно,
От чего дыхание стынет в глотке,
Но пока держусь. Хоть и жду подспудно
Катастрофы, замершей в полушаге…
Капитан последним бросает судно,
Даже если всё оно — из бумаги.
Я тебя не брошу. Ты — руль и якорь,
Карта — и заветная цель на ней же.
Я смеюсь над тем, от чего бы плакать,
Маскируя смехом больную нежность.
Я смеюсь над тем, от чего мне страшно,
От чего, влажнея, дрожат ладони…
Вот плывёт по лужам корабль бумажный —
И ещё не знает,
что тонет,
тонет.