— Мама! Мама! Смотри! Что это такое у меня за спиной шуршит? — прибежала малышка. Глаза её были огромными, полные удивления и восхищения одновременно.
— А, это крылья, — устало отозвалась мама.
— Правда?! — Обрадовалась девочка. — Я смогу летать?
— Может быть. Надо сначала вырасти.
— Мама! Я хочу учиться в художественной школе! — малышка порхала и кружилась возле матери.
— Хорошо, — ответила мама, доставая две небольших цепи, — давай сначала ты закончишь начальную школу, а там посмотрим. Дай мне сюда свои ножки, — и она пристегнула по одной толстой цепи на каждую лодыжку.
— Ой, но с ними так тяжело летать, — немного огорчилась девочка.
— Ничего. Иди, погуляй на улице.
— Мама! А можно я пойду на кружок танцев? У нас в школе сегодня повесили объявление.
— Хорошо, — мама достала две небольшие гири, — только давай я сначала на новую работу устроюсь, чтобы тебе оплачивать все твои «хотелки». Ты пока учи то, что пригодится в жизни. Математику, например. А по поводу твоих танцев и рисования можно и потом подумать. Давай сюда ножки, — и она пристегнула к каждой цепи по гире.
— Мама, но я же так вообще не взлечу! И математика мне не нравится, — расстроилась девочка.
— Ничего страшного. У вас разве много кто в школе летает?!
— Нет, — тихо ответила малышка, — я видела только двух мальчиков и три девочки. У них нет ни цепей, ни гирь как у всех. Только у одной девочки верёвочки на ногах.
— Наверное, родители их неправильно воспитывают, — заявила мама. — Так и будут всю жизнь летать
— Мам, но я тоже хочу летать, — робко сказала девочка.
— Иди сюда, — мама достала ещё два грузика, — давай сюда ноги.
— Что это?
— Это — «Груз ответственности», который ты должна на себя брать, — объяснила мама, пристегивая утяжелитель к одной ноге, — а это, — она начала возиться с другой ногой дочери, — «Груз общественного мнения». Очень нужная вещь. Без него ты будешь слишком выделяться.
— Мам, — тихо спросила девочка, опустив голову, — а если я не хочу?!
— Что не хочешь?
— Не хочу это носить, Это мешает мне. Очень мешает.
— Нельзя. Так надо. Так все делают.
— А если не делать как все?!
— А если не делать как все, то так и будешь летать всю жизнь, все будут на тебя смотреть и пальцем показывать.
— Почему?
— Потому что есть вот это, — и мама тыкнула пальцем в два тяжелых груза, закрепленных на лодыжках у девочки. — Я же свои не снимаю, — она слегка топнула ногой, и цепи на её ногах глухо звякнули. — И ты будешь носить. Разговор окончен.
***
— Мама! Мама! Смотри, что у меня там на спине? — малышка радостно припорхала к маме.
— О! Это твои крылья, дорогая, — улыбнулась мама.
— Здорово! Это значит — я буду летать?!
Мама не ответила.
— А где же тогда твои? — спросила дочка, заглядывая за спину матери. Крыльев там не было. Только из-под домашней футболки виднелись два небольших бугорка. Девочка неосознанно хотела дотронуться рукой, проверить, действительно ли там нет крыльев, но мама мягко одернула её.
Женщина пристально посмотрела на свою дочь. Как же похоже эта история. Она грустно опустила глаза.
— Ой, мам, а что за тяжелые штуки у тебя на ногах? — малышка, тоже посмотрела низ, проследив за взглядом матери. — У меня тоже такие будут?! — Немного испуганно спросила она, и посмотрела на маму своими большими карими глазами, такого мягкого чайного оттенка, по-детски чистыми, яркими и ещё полными надежд.
У мамы что-то кольнуло в груди. Когда-то и у неё были такие же.
Женщина молча встала и подошла к большому старинному комоду, открыла верхний ящик и достала оттуда две увесистых цепи. В ящике ещё лежали гири и два самых важных груза — всё, что осталось от её матери. Теперь это должно перейти к её малышке.
— Мама, это мне? — догадалась девочка, и в её глазах промелькнул ужас.
Женщина крепко сжала цепи в руках. Она должна передать их дочери, как это сделала для неё её мать, а для её матери её бабушка. Это передавалось из поколения в поколение. Обязанность — неизвестно откуда появившаяся, и непонятно почему так крепко закрепившаяся. Цепи реальности. Так их называли у них в семье, как она узнала позже. И сейчас на ней лежит ответственность. Она должна продолжить это дело. Она протянула руку к девочке.
— Давай ты сначала… — Мама запнулась, в горле застрял ком. Это не её слова. Она не хочет их произносить. Ей это говорила её мать. Говорила просто потому, что так надо. Но кому надо?! И сейчас она должна сказать это своей дочери. Зачем?!
— Что сначала? — нетерпеливо спросила малышка.
— Давай ты сначала просто полетаешь.
— Правда? — Обрадовалась девочка.
— Да, — улыбнулась мама, — а когда захочешь рисовать или танцевать, я тебе обязательно помогу.
— Спасибо, мамочка! — Бросилась девочка на шею матери. — Ты самая лучшая! — И улетела играть на улицу.
Женщина посмотрела вслед малышке. На душе почему-то стало так светло, а по телу растеклась невероятная легкость. Странно. Она, наверное, уже и не вспомнит, когда испытывала что-то подобное. Спина резко и сильно зачесалась, а потом послышался такой знакомый шорох. Женщина посмотрела на свои ноги. Она парила в воздухе, а на полу мертвым грузом остались лежать ее цепи…