В этом доме ничего нельзя оставить без присмотра.

Сделала себе кофе, пирожное красиво на блюдце выложила, полюбовалась. Кофе горячий еще, дай, думаю, перекурю, как раз и остынет. Вернулась — кофе есть, блюдце есть, пирожного нет. Только чадо крошки с моськи утирает.

— !!!

— Мама! Оно было слишком прекрасно!

Бутерброды надо есть сразу после приготовления, лучше стоя и с веником в свободной руке, чтоб отмахиваться. Колбасу сопрут, сыр унесут, масло слижут, только хвост мелькнет, спрашивай с него, с хвоста, ага. С огурцом бутерброд сделала, японский бог, пошла в комнату за книжкой, пришла, хлеб есть, огурца нет. Растущий организм пришел и все смел.

Телефон на столе оставила, обычно с собой таскаю, а тут оставила, на юбке карманов нет, неудобно очень. Наутро суприз вам, маменька, будильник опять заорал в шестом часу утра дурниной, телефон к глазам подношу, а там — «Гутен морген, как спалось!». Когда и успел.

От компьютера отошла на минутку, вернулась, на столе кот, за столом сын, открыто сто пятьдесят вкладок с Ютубом, незаконченная работа хрен знает где.

Спать собралась, только постелила, весь диван уже заняли — на подушке одна черная морда, поперек дивана другая.

Пылесосила, зазвонил телефон, ушла на кухню разговаривать, слышу — гудит. Ну, пока разговор закруглила, пока добежала, спылесосил мусор с ковра, свои же детальки от лего, мой носок, кот в истерике, кошка до вечера не показывалась вообще.

Комп чинила, крышку сняла, почистила, ушла курить, вернулась — два жестких диска аккуратно сняты, третий в процессе. Вот руки и голова у человека, я не сразу сообразила, как их вытащить, а он — сразу. А теперь сделай как было! А он уже не помнит. Вдохновение нашло.

Что где ни положишь, все равно потом хрен найдешь. Сопрут, сожрут, потеряют, уронят в щель между мирами, в космос запустят, подарят домовому, пойди у него отбери потом.

Нихт клювен клац-клац, короче.