давай, расскажи, как срываются сделки, горят контракты,
и как душу гнетёт, что живёшь далеко не в столице.
страшно — это когда на номер папы в списке контактов
уже никогда, никогда не получится дозвониться.

давай, расскажи, как тебе бывает адски плохо,
как босс задерживает зарплату, как опаздываешь на маршрутки.
действительно страшно — это когда метастазы в лёгких
не дают смеяться с друзьями над общими шутками.

давай, расскажи, как родные порой бывают невыносимы,
как бестолковы, однообразны и монотонны дни.
больно — это стоять над могилой и понимать, насколько же ты бессилен.
страшно — это осознавать, что теперь ты остался совсем один.

давай, расскажи, как жутко быть не с теми,
расскажи про разбитое сердце, что заставляет курить в затяг.
по настоящему страшно — до смерти прикованным быть к постели,
от собственной немощи в 60 плакать, как маленькое дитя.

давай, расскажи, как ты ночью плачешь над переписками,
а на деле мы всего лишь влюбленные в свою боль безумцы и дураки.
страшно — когда нужно идти на кладбище, чтобы проведать близких.
остальное — сущие мелочи, излишний драматизм и пустяки.

знаешь, что страшно? влюбиться в девочку с лейкемией,
видеть, как она улыбается обречённо, слова не говоря,
собирать её волосы по квартире после химиотерапии.
страшно — терять человека, про которого думаешь:

«боже,
лучше бы умер я».

знаешь, что правда страшно? умирать в 18 от рака кожи,
зная, что ты никогда не увидишь ни моря, ни уходящие корабли.
жутко — когда дожить до утра становится невозможно,
страшно — слышать от главврача: «мы сделали все, что могли».

знаешь, что правда жутко? понимать — ничто тебя не излечит,
когда боль становится частью тебя и всецело гложет.
страшно — когда инсульт парализует тело и лишает речи,
но не лишает разума, что даёт понять,
насколько ты безнадёжен.

знаешь, что правда жутко? не слышать дома родного смеха,
возвращаясь с работы, не видеть в окнах привычный свет,
когда нельзя обнять человека, не потому что он разлюбил или уехал,

а потому что его в этом мире больше нет.