.. .. .. .. .. .. Над седой равниной моря ветер тучи собирает. Между тучами
.. .. .. .. .. .. и морем гордо реет Буревестник, чёрной молнии подобный…
А.М. Горький. «Песня о Буревестнике»
Вдоль стены трибуны Думы спикер зубы собирает. Между спикером и Думой дерзко
вьётся Жириновский, чёрной молнии подобный.
То стуча по микрофону, то стакан в руке сжимая, он кричит, и Дума слышит ярость в
этом жутком кличе.
В этом вопле — жажда бури! Силу гнева, пламя страсти и уверенность шальную
слышит Дума в этом крике.
Депутаты без оглядки стонут, мечутся по залу, на любую грязь готовы, чтоб не ведал
избиратель.
И министры тоже стонут, — им, министрам, недоступно наслажденье тихой сапой:
гром с трибуны их пугает.
Жалкий спикер робко прячет тело жирное под креслом… Только лютый
Жириновский измывается надменно над седой от страха Думой!
Все мрачней и ниже брови ощеряет он в гримасы, и, дрожа, как лист кленовый,
рвутся к двери депутаты.
Гром грохочет. В пене гнева Жирик давится слюною… Он обхватывает грозно два
стола объятьем крепким и бросает их с размаху в дикой злобе на трибуну, разбивая в
пыль и брызги все напитки и стаканы.
Крошит стулья, с криком мечет, чёрной молнии подобный, кулаком пронзает
крышки, рвёт на клочья их обивку.
Вот он носится, как демон, — гордый, чёрный демон страха, — и смеется, и рыдает…
Он над трусами смеется, он от ярости рыдает!
В гневе грома, — грозный демон, — он давно усталость чует, но уверен, не посмеют
дать отпор его персоне!
Жирик воет… Зло пророчит…
Синим пламенем пылает строй рядов бурлящей Думы. Спикер ловит искры горстью и
в своём стакане гасит. Точно огненные змеи, вьются в зале, исчезая, отраженья всех
Законов.
Буря! Всё сметает буря!
Только буйный Жириновский шустро скачет между пеплом над ревущей чашей
Думы; и кричит, что было силы:
— Нет пророка у России!..
09.09.05 г.