Она не любит небрежность. И не терпит вслух фамильярности.
Ее броская красота — целомудрие инфернальности.
До сих пор она замедляла время в шаловливом вампирном обществе.
Пока не ухватила за запястье свое разгулявшееся одиночество.
Не отдавая отчет своей молодости и дикой щемящей грации.
По вечерам в ее голове звучали то молитвы, то мантры, порой медитации.
К выходным она стала пьяниться своим женственным очарованием.
Она распробовала мужчин не телом, а чутким прозрачным дыханием.
Созерцать отныне ее жизнь -одно упоительное наслаждение:
Неуловимое страдание на стекле венецианского утешения.
