Они объявляли их фейками —
…и не верили
ни в истинность чувств, ни в алмазную твердь души,
они причисляли их к липовой бижутерии —
мол, стоит ли вёсны разменивать на гроши?
И тут же вещали вроде бы ненавязчиво,
что каждый творит и богов, и любимых сам,
что с давних времён «красота лишь в глазах смотрящего»,
но всуе клеймили дешёвкою небеса…

Огонь изумрудов легко обращали в стёклышко,
забыв, что стекло обретает волшебный дар,
когда детвора сквозь осколок глядит на солнышко,
и сказочным светом дрожит золотая грань.
А мыльная пена,
до срока скучая в баночке,
способна ожить и легко превратиться в шар —
в огромный пузырь, выдуваемый в детстве мальчиком,
где радугой счастья трепещет его душа.

Адептов алмазов к тому же влекла героика,
чтоб истинным подвигом был преисполнен стих.
Но яркий сюжет незаметно съезжал в пародию,
и вмиг низводил генералов до рядовых.
По мне рядовой —
это лучше, чем фраер пафосный.
С ним можно в охотку и выпить, и покурить,
в гранёном стакане увидеть слезу алмазную,
чтоб после на пару окопную грязь месить.

Как в детстве, чумазыми, строить дворцы и домики,
копать акведуки в прохладном речном песке —
в потрёпанных майках,
лишённых смешной героики,
где принц-карапуз щеголяет в одном носке.
Болтать обо всём… ни о чём…
ибо, всё — не главное…
Теперь лишь река и фрегаты имеют смысл,
и солнечный мяч, что в оранжевых волнах плавает,
готовый, качнувшись, мгновенно уйти за мыс.

Пока не исчез… не погас…
…и не канул в прошлое
спеши удержать, ухватить тот последний луч.
Смотри на закат сквозь осколок простого стёклышка —
и небо в алмазах сверкнёт тебе из-за туч.