Странно… отчего это слово такое гордое, такое красивое… Как будто дробными взмахами барабанных палочек произносимое — так торжественно, так клятвенно — словно самыми святыми-родными истинами опечатанное, а… такие жуткие вмятины оставляет… такие мерзкие зудящие отпечатки.
Наверное для того такое на слух приятное, чтобы не так страшно было что-то в себе давить, не так отвратно… Так звучать… и означать что-то настолько неисправимое…
Странно, что в нем совсем нет слабости, которой так разит от вкусившего хоть кусочек, той гадости, к внутренней стенке сердца прилипшей. И… не поймешь в итоге, — в ком дряни-то станет больше; кто слабее; до серебра в руке или после…
К предающему, впрочем, строгое слово столь же милостиво, сколь к преданному — сломит кости, и отпустит — оно из тех, что не убивая, что-то нам добавляет — не_убитые — сильные, умные, смелые.
То, что оно с нами делает…
Может лучше бы убивало?