Мы с мужем долго учились обниматься просто так. Каждый раз приходилось тормозить его то посреди кровати, то на пороге кухни, то у обувной тумбы и ластиться. Он маялся, опустив руки по швам. Поглядывал на часы, в окно, в кастрюлю с кипящими макаронами. Вырывался, смешно подергивая плечами, будто высвобождался из смирительной рубашки или собирался заделать «цыганочку». Жаловался на занятость, сонливость, жару. Похлопывал меня по спине, типа: «Ну все, будет тебе, беги дальше». Тянулся за портфелем…
… показать весь текст …

На протяжении всей жизни мы готовим свой эликсир. Свой собственный универсальный напиток. Бросаем в него горстями смех, зависть, уныние и обиды. Добавляем немного равнодушия и перчим страстью. Ложку вранья, и совсем чуть-чуть, на кончике ножа, ненависти. С горкой надежду и прямо из соусника желание. Взбалтываем, пробуем на вкус, и опять по кругу: неверие, предательство, обман и обожание. Немного замороженного холода в кубиках льда и лести в сахарной пудре. Нетерпения, злости, прощения и любви. Нежности, злорадства, комочки любопытства и пласт тревоги.
Опять мешаем, пробуем и добавляем несколько капель ревности. А потом еще зернышко страха и щепотку восторга.
И до последней минуты не осознаем, что этот коктейль готовим эксклюзивно. Для себя. И что бокал, в который пихаем все без разбора, имеет пределы. И что когда он заполнится нам предстоит его выпить. До последнего глотка.

— У него не было своей чашки, ложки и наволочки. Но он уже умел сам заправлять постель, натягивать колготки и подолгу сидеть тихо, сложив руки на коленях, будто старичок…

Мы познакомились в очереди на рентген. Обе вторую неделю кашляем. Перед нами еще три человека и времени достаточно, чтобы пересказать всю жизнь. Она краснощекая, в аляповатом платье, с двойным подбородком. Смешная, шумная, говорит суржиком.

Рассказала, что у нее четверо детей, один из них — приемный:
— Мы лежали с младшим в б…
… показать весь текст …

Хамство всегда считалось чертой низших слоев общества. Этим страдали лакеи, слуги и холопы.

Хамят от бессилия, чувства собственной нереализованности, ущербности и разъедающей душу ненависти.

Отвечают тем же от неуверенности в себе, неумения владеть собой и острой обиды.

Переводят все в шутку — сильные.

Остаются абсолютно неуязвимыми — по-настоящему счастливые.

В Израиле, в городе Ришон-ле-Цион живет Марк Рафаевич, страдающий от тяжелой формы аутизма. Парень видный и крепкий. Любит мячи, музыку, «колючки» своего деда и комнату старшего брата Моути. Ему нравится наблюдать за широкими мазками Эрнеста Билера и амплитудой собачьего хвоста. Иной раз окружающий мир поворачивается затылком и кажется враждебным. Вскоре все нелестное исчезает и обрушиваются звуки: толпы, моря, хамсина. Юноша сходу определяет свежесть рыбы и новостей. Моментально отличает сегодн…
… показать весь текст …