18 ноября 20** года
Сегодня утром я чувствовала себя все также необычно, однако сейчас мне стало более приятно ощущать это чувство. Оно направляло меня весь день, и я с удовольствием, что весьма необычно пошла в школу. Почему-то в мою память очень хорошо врезался этот день, в мельчайших подробностях. Я до сих пор помню, как я налила себе кофе, который разлился теплым спокойствием по моему животу, как надела рубашку и свой любимый джинсовый комбинезон с потертостями на коленях, он, конечно, не соответствовал «официально деловому стилю», но меня это почему-то не беспокоило. Надев свои черные ботинки и взяв свой плащевый рюкзак со значками, я поплелась в школу. Мимо пролетали желтые опавшие листья и пробегали люди, и я подумала, что как хорошо, что мне не надо идти куда-то далеко на, скорее всего нелюбимую работу. Как говорил мне папа, я умела ценить жизнь и представляющиеся в ней возможности. Как раз мне представилась возможность без хронической депрессии пойти в школу. Побывав на многих моих любимых уроках, таких как биология, химия, физика и алгебра. Я пришла домой и почему-то сразу начиркала в записной книжке пару слов и сделала уроки. Сегодня они показались мне на удивление легкими. Поняв, что я быстро убила все уроки, я взяла ноутбук и села на заправленную кровать. Я всегда её заправляла потому, что другого комфортного места, где можно посидеть не было, а также дома бродила кошка. Это была дымчатая чистокровная британка с чуть заметными полосками и пятнами по кличке Кесси. Её янтарные глаза поначалу часто пугали меня в темноте. Она любила меня очень сильно, и наверно считала вождем своей стаи, так как регулярно приносила мне либо искусственны снежок, выступавший в роли мыши, либо какую-то отодранную часть старой мочалки, остатки которой я нашла потом у себя под столом. Переписав на ноутбук начирканные слова, я поняла, что мне мешает свет, попадавший в комнату сквозь окно. Я задернула свои темно синие занавески, и вновь села на кровать с покрывалом того же цвета. Мои почти черные короткие волосы свесились с головы, закрывая круглые большие очки. В темноте я увидела в них отражение собственных глаз, в которых как казалось, не было зрачка.
Почему-то набранный мной позавчера текст, показался мне совершенно чуждым. Поняв, что все, что было написано мной, являлось какой-то психоделией, я принялась переписывать текст.