16 часов вечера — а я уже свободна! Вот оно счастье. Клиент, записанный на это время, чудесным образом подхватил вирус и отменил сегодняшнюю встречу. За эту неделю я адски устала и отмена консультации (даже по такой нерадостной причине) вызывала ликование. Подпрыгивая от счастья, я лихорадочно планировала вечер и предвкушала выходные — высплюсь, схожу в спортзал, снова высплюсь и съем что-нибудь запретное, допишу, дочитаю…
Я уже мысленно в блаженном одиночестве загорала на одиноком острове посреди небольшого озера — тоже одинокого. Стук в дверь вмиг уничтожил мои фантазии об отдыхе.
На пороге офиса появилась фигура, и она была явно мужского пола — очень высокий рост, широкие плечи, крупные кисти рук, лицо скрывал капюшон… Вообще, одет он был, мягко говоря, странно — в шёлковый плащ, скрывающий ноги до самых ступней, цвета «аквамарин» (конечно, можно сказать, что в голубой, но «аквамарин» более точно отражает мое удивление), подпоясанный суровой веревкой. От вида веревки у меня пробежал холодок по спине. Дальше — больше! В одной руке посетитель держал мешок, покрытый бурыми пятнами, нагруженный круглыми тяжелыми предметами, а в другой… Господи, помилуй! Косу, которой траву косят. Коса выглядела вполне настоящей. «Да ладно! — подумала я — коса, всё-таки, бутафорская, в соседнем офисе планировали корпоратив, а этот ряженный просто заплутал». Я уже было открыла рот, чтобы задать ему точную траекторию движения, как посетитель запер дверь на ключ, оставленный мною в замочной скважине, и прошел в кабинет, молча опустился в кресло напротив.
«Он что — ненормальный?» И тут колени меня подвели — я рухнула в кресло: «Твою ж мать! Конечно, психотик — бредовое расстройство налицо, кто еще в таком виде по городу гулять будет, чай не хелуин — июнь на дворе! Да и корпоратив у соседей уже был на прошлой неделе.
Вот ведь как бывает — только моя жизнь начинает налаживаться, а тут — на тебе — псих! И возможно, с идеей очистить мир от психологов!» Я поймала свое отражение в зеркале — выпученные глаза, рот открыт, лицо перекошено то ли от ужаса, то ли от возмущения.
Я сидела в кресле, не в силах, не то чтобы слово из себя выдавить — я повернуться к нему не могла! «Псих» скинул свой капюшон и развернул меня к себе:
— Отомри! Я не за тобой, я к тебе на консультацию
— Что, простите? Вы не записаны.— наполовину просипела, наполовину пропищала я.
— Узнала меня?
Я интенсивно замотала головой и просипела:
— Нет.
В моей голове случилась паника, как если бы это происходило в офисе проворовавшейся фирмы и к ним нагрянули с проверкой налоговая, ОМОН и ФСБ вместе взятые: нейроны, синапсы и эффекторные клетки метались в поисках лазейки. Всеми доступными им средствами уничтожали компрометирующую информацию, ежесекундно придумывали варианты выхода из ситуации один дурнее другого: от варианта — «А давайте скажем, что — это не мы и тихонечко уйдем» до — «а давайте прикинемся сумасшедшими». Точно! Надо ему поддакивать, мягко встроится в его бред и понять его реальность. Делать нечего, решение принято — буду консультировать.
Взяв себя в руки, вспомнив все, что могла про психотиков, вернее, все, что не было уничтожено взбесившимися нервами, я откашлялась, выпрямилась в кресле и уже более непринужденно, насколько позволяло мое положение, произнесла:
— Ну что же, давайте знакомиться. Меня зовут…
—Я знаю, как тебя зовут, всё про тебя знаю!
Повисло молчание, я разглядывала странного клиента: длинные платиновые волосы струились по его плечам (интересно, какой шампунь он использует?), правильные черты лица, трехдневная небритость — не мужчина, а скандинавский бог — мечта модельных агентств. Холодные голубые глаза не выглядели безумными, если бы не странный прикид и не заявление, будто он всё про меня знает, я бы совершено очаровалась и может, даже влюбилась… Тьфу! Да это же — стриптизер! Здесь неподалеку есть ночной клуб «Полночный всадник», шёл себе на работу и подумал «А зайду-ка я к психологу!» Да, точно, всё так и было! Он закинул ногу на ногу, и мою догадку подтвердили роскошные ботфорты с золотыми шпорами. Я с облегчением выдохнула.
— Нет! Я не стриптизер! — Возмущенно сказал собеседник, возвращая себе статус «психа», — меня зовут Мор.
— Как писатель — Томас Мор?
—  Нет! Мор, как Смерть.
— Ок. Мор, как смерть, а чего в голубом? — задала я совершенно дурацкий вопрос.
—  Праздник у меня сегодня… ну и к тебе пришел — в рабочей одежде не могу перед дамой появиться — дурной тон, а я хорошо воспитан.
Какой праздник сегодня у того, кто называет себя «смертью» я узнавать не решилась.
— А почему ты мужчина? —  Вкрутила я еще одну дурацкую интервенцию.
— Я как-то не задумывался об этом. — Совершенно серьезно и грустно ответил Мор.
— С чем пришел, про что будем работать?
— Вот про это. — Он подтянул мешок с бурыми пятнами поближе и начал доставать содержимое.
Я замерла и перестала дышать, воображение и страх рисовали самые ужасные картины. Ну что может быть круглое в мешке с бурыми пятнами, похожими на кровь? Только предметы похожие на отрубленные головы жертв маньяка!
— Аха-ха-ха! Ну, конечно же! Как я не догадалась, что это хрустальные шары! — я истерически радовалась увиденному. Мор доставал шары, завернутые в малиновый бархат, разворачивал и складывал их на журнальный стол рядом с нашими креслами.
Он взял один из шаров и протянул мне.
Шар был словно живой — теплый и, как будто, дышал. Я едва не выронила его из рук от неожиданных ощущений.
— Смотри внутрь.
Заинтригованная Мором, я стала вглядываться в теплое светящееся нутро шара. В шаре расположился и существовал целый мир, правда, у этого мира была одна особенность — в нем совсем не было людей, кроме одной девушки. Она спала, ела, водила автомобиль, говорила с кем-то по телефону, ходила на учебу и на работу, делала карьеру и получала повышения по службе, выходила замуж, рожала детей, воспитывала их, тянула на себе всё хозяйство, руководила коммерческим отделом в крупной корпорации и боролась с конкурентами. Она все время преодолевала трудности и побеждала. Но в сюжете этого фильма явно не доставало актеров, словно режиссер только подразумевал, что есть и другие участники этой истории, но по каким-то своим соображениям не стал включать в фильм сцены с участием других героев.
Я отложила шар и взяла другой, Мор молчал, давая мне разглядеть шары.
В этом шаре был фильм про очень крутого парня. Сначала он дрался один против пятерых хулиганов, потом был в «горячей точке» и вытаскивал с поля боя товарищей под градом пуль, лез в горы почти без страховки, гонял на спортивном автомобиле, прыгал с парашютом, разгребал завалы и вытаскивал из-под груды камней людей. В этом фильме тоже была особенность — кроме главного героя, другие люди появлялись только в момент катастрофы, а потом снова пропадали.
Следующий шар демонстрировал историю про врача — хирурга. Надо сказать — ещё то зрелище! Крупным планом проплывали развороченные внутренности тел, в которых руки хирурга шили, зажимали, кроили, натягивали человеческую плоть. Люди в жизни хирурга появлялись только, буквально, в разобранном виде, а он их собирал.
— Что это? Новый гаджет для просмотра фильмов?
— Это жизни людей, которые повстречались со мной хотя бы раз.
Разговор вновь принимал оттенок бреда. Мор спохватился и пояснил:
— Это жизни людей, которые повстречались со Смертью. Многие чувства — уязвимость, боль, радость от новых событий и изменений в жизни стали им не доступны, они перестали быть спонтанными, не замечают никого и ничего вокруг себя, кроме опасностей и трудностей, которые надо преодолевать. Они заключили себя в эту реальность, они и не живы и не мертвы. Они утратили возможность видеть новое в себе и в окружающем мире.
— Это, конечно, печально, но я не понимаю, что ты от меня хочешь? Ты переживаешь за этих людей или с тобой происходит что-то плохое?
Мор вздохнул и глубже вдавил своё огромное тело в кресло, от чего кресло жалобно заскрипело.
— Дело в том, что в момент нашей встречи я получаю их жизни в этих шарах — он кивнул в сторону журнального стола, — они получают такой же шар, только в нем заключена моя сила. Этот обмен почти невозможно контролировать. Вот — смотри. Мор достал из-под плаща шар меньшего размера, чем те, что вытащил из мешка, и бросил его мне.
Ладони обожгло ледяным холодом, шар был покрыт инеем, и для того чтобы посмотреть внутрь, я подышала на него и заглянула в проталину. Передо мной открылась белая ледяная пустыня, горные хребты, покрытые снегом. На этом фоне вырисовывалась черная фигура классической смерти в плаще с капюшоном и с косой в костлявой руке. Фигура увеличивалась в размерах и быстро приближалась к моему лицу. Вот уже виден смертельный оскал черепа и пустые глазницы, исчезло всё — комната, тепло, звуки, из меня словно утекала жизнь, а взамен я наполнялась холодом и невероятным чувством отрешенности, непоколебимости и грандиозного могущества. Ещё немного и я уже совсем не смогу противиться гипнотическому влиянию этого леденящего душу видения, меня неумолимо затягивало внутрь этих пустых глазниц. Внезапно я очнулась и заморгала, пытаясь сфокусировать взгляд. Мор держал в руках ледяной шар.
— Не надо этого делать! Не стоит долго смотреть в глаза Смерти.
— Ууух! Это невероятно! Мне показалось что Смерть и я — одно и то же. Мы стали единым целым на мгновение — поделилась я своими ощущениями с Мором
— «Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем. И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя». — С пафосом процитировал Мор.
— Ницше?
— Он самый!
— Ты с ним лично знаком? — Я снова проверила посетителя на вменяемость, все еще не веря в происходящее. Мор поднял одну бровь и ухмыльнулся:
— Безусловно! Ты же не думаешь, что он смог написать это без моей помощи? Люди умнеют после встречи со мной, конечно, если выживают.
— Так чего же ты хочешь от меня, Мор? Я даже догадываться не желаю, чего может хотеть от меня Смерть? Ведь ты — Смерть?
Мор внимательно смотрел на меня, поставив локоть на подлокотник кресла, подперев рукой голову, и еле заметно кивал.
— Я хочу вернуть себе свою силу, а им отдать их жизни — они мне совершенно ни к чему.
— А я тут при чем? Найди их, произведи обмен и всё! Дело сделано — все довольны и счастливы. Я вдруг спохватилась и разозлилась:
— Ты, кстати, не записан и не оплатил консультацию — я здесь время с тобой трачу, а могла бы уже начать жить на выходных.
— Верно говоришь — время! Моя сила — это время. Ты заметила, сколько его прошло?
— Час? Что больше? — Я посмотрела на часы. Стрелки переместились с 16 часов на 17: 05.
Мор разразился, как и полагается Смерти, зловещим смехом… Ну, или мне показалось, что смех был зловещим:
— Прошло 10 лет. Оглядись вокруг.
Я закрутила головой. Офис изменился до неузнаваемости — стал светлее и больше, появились шкафы с книгами, на стенах красовалось множество дипломов и сертификатов. Я вскочила и побежала посмотреть на себя в зеркало. Как так-то? Из зеркала на меня смотрела я, только старше, с другой прической и в другой одежде… и, по-моему, мне пора похудеть, это и немудрено, если 10 лет в кресле сидеть! Как это произошло? Почему я не заметила? Чем я занималась все это время, откуда все эти награды, сертификаты и дипломы с моим именем?
Паника захватывала меня все больше, застрявший ком в горле не давал завыть в полный голос:
— Как ты это сделал? Что ты сделал? Это гипноз?
Мор мотнул головой в сторону журнального стола (стол, кстати, тоже изменился — прежний мне больше нравился), на нем лежал один единственный шар. Опасаясь, что моя догадка подтвердится, я медленно подошла к столу и взяла шар в руки, опустилась в кресло, и заставила себя посмотреть внутрь шара.
У меня дрожали руки, я боялась уронить его и хоть что-то упустить из виду, я смотрела, и воспоминания о десяти годах, словно не мною прожитых, проплывали передо мной. Я впервые увидела всю трагическую красоту жизни, любовь и силу людей, остающихся со мной и уходящих от меня, мощь решений, которые я принимала в трудные моменты. Я вспомнила, как заново начала жить после страшных утрат — после тяжелой болезни матери, после автомобильной катастрофы, в которую попал муж, после смерти свекрови и бабушки, после смерти подруги. Моя жизнь возвращалась ко мне: горечь, бессилие, одиночество, страх, боль просачивались сквозь толщу стекла в мою грудь, но вместе с этим я ощутила себя живой и целой. Сейчас я была абсолютно уверена, что это я, не кто-то другой преодолел, смог, сделал, добился и пробился, написал, получил, заслужил, победил, горевал, любил, провожал и встречал — это я так жила! Гордость и восхищение распирали грудь.
Шар начал таять и превращаться в тонкую струйку тумана, он окутал меня с ног до головы, а затем исчез, вернее сказать стал частью меня — я стала одним целым со своим прошлым настоящим и будущим.
Когда туман окончательно рассеялся, я ощутила холод в ладонях — в моих руках остался лежать ледяной шар.
— Вот он! Это моё! — Мор аккуратно забрал ледышку из моих рук и спрятал под плащом.
— Так он что, находился внутри? То есть внутри моей жизни?
— Ну да, поэтому практически невозможно произвести обмен «ты мне — я тебе», как ты предлагала. Нужно чтобы человек сам захотел увидеть те измененья, которые произошли с ним после встречи со смертью, а для этого нужно набраться немалого мужества. Человек сам запирает себя в одном пространстве со Смертью, создавая, таким образом, тюрьму для неё, тратит много сил на её удержание, даже не подозревая, что расплачивается за эту мнимую безопасность временем и своей живостью.
— Значит, ты получил, то зачем приходил?
Мор утвердительно кивнул и поднялся:
— Мне пора, спасибо за помощь, рад был встрече.
— Ага…
Я все ещё пыталась прийти в себя и переварить случившееся.
— Постой, ты забыл — Я кивнула в сторону мешка с живыми шарами.
Мор отрицательно покачал головой:
— Это пусть останется у тебя.
Я вопросительно смотрела на него, выпучив глаза и разведя руки, мол, «мне то на кой…»
— Ну тыжпсихолог! — съязвил Мор. — Эти люди рано или поздно придут к тебе.
— А как же я тебе передам твое?
—  Об этом не беспокойся — ещё увидимся.
— Записывайся в следующий раз, без записи больше не приму! И оплати консультацию!— Крикнула я вслед закрывающейся двери, и пробормотала — надо посчитать, сколько ты мне за 10 лет задолжал.