Сегодня эта зараза… Убила бы скотину! Не, ну надо же, а… Поганец, одним словом!
Нет, сегодня в качестве исключения не Мотя. Хотя обычно заразой выступает он. Сегодня проспал просто. Его зато отлично заменил Стёпа. Кто б мог подумать, да? Стёпа — святой. Почти.
В общем, понятно, в какой сфере отличился Стёпа. В своей любимой. Сожрал цветок. Пуансеттию! Скромный, нежный и робкий росточек — сожрал самым зверским образом, обглодав до стебля. И вот теперь скажите мне, что Стёпа не поганец.
…Проснулась я от привычного и гадкого звука: блюет, пардон, кто-то… Да ёлки- ж палки! Ну кого там угораздило опять! Я быстренько проинспектировала окружение: справа привычно-перепуганно таращился Зёма, слева похрапывал Мотька. Причём похрапывал — это не фигуральное выражение, он действительно похрапывает, а иногда даже и храпит. Вроде и насморка нет, просто настоящий мужик.
— С-с-с-с-с-стёпа! — зловещим шёпотом просвистела я.
— Блу-ур-р-р… — отреагировал Стёпа.
Последовавший далее когтистый топот оповестил, что Стёпа закончил, осознал, проникся и спасается бегством. Пришлось просыпаться окончательно и идти, как сапёру, в поисках… Ну что! Нашла. Это были листики, мать их, пуансеттии!!! Недопрожёванные, я так понимаю.
Как?! Как он… Скотина! Пуансеттия же живёт на кухне!
Я ринулась на кухню. Дверь открыта! Дверь, которую на ночь свято закрываем, открыта!
Был срочно призван к ответу сын. Ибо — а кто ещё, правда?! Ну не я же, в самом деле!
Нависнув надо мной заспанной горой, сынище басом пробурчал:
— Я ночью дальше туалета не хожу…
А и верно. Но ведь не я же! Муж в отъезде, так что вряд ли он.
Инспектирование двери привело следствие к выводу, что поворотный механизм ручки заклинило, и дверь была просто прикрыта, а не защёлкнута. Стёпа, в поисках «чего-нибудь» (как правило, это приключения на его толстую… кхм…), сунулся носом в дверь, и она — ОПА! — открылась. Как внезапно и как приятно-неожиданно!
Стёпа, конечно, не очень умный кот, но открытую дверь в кухню проигнорировать не мог. И не проигнорировал. Мотя с Зёмой на его месте кинулись бы к клетке со Зверем. Мотя — чтобы попереругиваться с Мышом, а Зёма — погрызть сена. Стёпа же прямиком потопал к подоконнику, на котором безмятежно радовалась жизни юная пуансеттия.
И обглодал её!
Один стебель остался (((
И вы скажете после этого, что Стёпа не скотина?!
К тому времени, как я закончила уборочно-следственные мероприятия, пережила стресс, выпила валерьянки и утёрла злую слезу, Стёпа по причине весёлого нрава и короткой памяти уже забыл, что надо прятаться и притопал к кухонной двери в ожидании завтрака. И дождался, конечно!
Счастливо улыбаясь, Стёпа смотрел на меня. Но выражение морды его изменилось, когда он увидел, что я отхожу от подоконника. Не знаю, какое выражение морды было у меня, но Стёпа вдруг всё вспомнил. Сразу причём. Моментально! И моментально же испарился в спальню. Я ринулась за ним. Зная, на что я способна, Стёпа укрылся в узком месте между кроватью и стеной. Он всегда там прячется. Когда я не очень злая. Но не в этот раз, Стёпа, не в этот раз…
Я рывком отодвинула кровать (немного, но мне хватило для пропихнуться) и завыла страшным голосом. Слов от злости мне не хватало. Мотя с Зёмой спешно проснулись. Мотя — с интересом, Зёма, как и ожидалось, с ужасом.
Стёпа, поняв, что отсидеться не удастся, отчаянно взвыл мне в ответ и рванул из спальни. Но я прикрыла тылы! Дверь была закрыта! И Стёпа попал в мои кровожадные руки и был влеком на место преступления.
Разумеется, я понимала, что рискую остаться без рук, глаз и носа как минимум. Но я всё-таки давала ему глистогонное, поэтому держать кота, из которого когти торчат во все стороны, я умею. Подтащив Стёпу к подоконнику, я прижала его к дивану одной рукой, а второй сунула под нос огрызок цветка:
— Ты понял, скотина?! Что я сейчас тебя убивать буду!
— По-о-о-о-онял! — выл Стёпа, прижимая уши и топорщась задними лапами.
— Я тебе говорила, скотина?! — стукнула я Стёпу по толстой заднице.
— Говори-и-и-ила-а-а-а! — на той же ноте выл Стёпа.
— А ты чего?! — и я стукнула Стёпу по ушам.
— Ы-ы-ы-ы-ы! — не нашёлся с ответом Стёпа.
Я снова стукнула его по ушам. Стёпа перешёл с вытья на скулёж, вымаливая прощение. И тут со стороны коридора раздался ещё один истерический крик, переходящий в стон.
-Ии-и-и-и-и…
— Ы-ы-ы-ы-ы! — воодушевился Стёпа.
Ии-и-и-и! — раздалось в ответ.
Да что ж это такое, господа! Я тут воспитательные мероприятия провожу, а оно чо?!
Как и следовало ожидать, истерический вскрик принадлежал Зёме. Он сидел у порога кухни, закрыв глаза, и устраивал показательную истерику. То ли он сочувствовал Стёпе таким образом, то ли выказывал поддержку, то ли умолял меня не убивать единственного друга. Не знаю. Но орал самозабвенно и с душой.
В глубине коридора сидел Мотя и с удовольствием наблюдал за двумя идиотами.
Стёпа, вырвавшись из моих кровожадных лап, дал дёру, а Зёма всё ещё продолжал голосить. Увлёкся, надо полагать.
— Зёма, алё! — сказала я нормальным сердитым голосом. — Заткнись уже, всё закончилось.
— А, да? — удивился Зёма и заткнулся.
— А покушать будет? — кто бы мог подумать? Стёпа уже сидит у миски.
Стёпа законы знает: за одно преступление двух наказаний нет. Уши — не задница, на них не сидеть, здраво рассудил он, а желудок надо наполнять вовремя.
Золотая философия, правда? Учитесь)))